Копьем, искрами и страстью. Один оборот вокруг солнца

– Ла-а-адно. – Вигдис странно на нее посмотрела и продолжила: – Вот, скажем, этот киаф знает меня и еще вот этот киаф, ага? И каждый киаф знает два других киафа. И вот, допустим, я оказала ему услугу, он мне благодарен и расскажет другу-киафу, а тот своим друзьям… когда половина киафов будет знать обо мне… уже будет достаточно одного дня, чтобы обо мне услышали и другие. Суть в том, что умные люди, как я используют это для рекламы своих услуг. А мы с Фили предоставляем те же услуги, что и Рыси и иногда Волки, но гораздо дешевле. И так уже два года.

– Хм… – Клио нахмурилась, наблюдая за стоящими на столе киафами. – Но брать контракты в обход Департамента ведь запрещено. За это и выгнать могут, нет?

– Так-то оно так, но а я что поделаю? Или мне что теперь, из-за болезни вечно сковородки заговаривать? Нет уж… – Волшебница вновь отпила. – Я могу сражаться, но не имею права из-за дебильных правил, придуманных кем-то, кто, может, вообще помер уже давно. Зачем нужны такие правила, которые зарывают потенциал?

Клио была погружена в глубокие раздумья. Слова ее новой знакомой эхом звучали в ее голове: “Зарывают потенциал…”. Но какой же потенциал? А это и есть тот вопрос, ответом на который почти всегда служит одно слово: “скрытый”. Любой, даже самый никчемный рыцарь или неумелая волшебница спят и видят как у них вдруг находится скрытый потенциал, некая особая сила, возвышающая их над всеми. Шутка в том, что из, фактически, всех работников Департамента такая сила есть только у Драконов, и самый молодой из них – Марк, допустим, действительно открыл в себе скрытый талант. Но это скорее исключение, алмаз, зарытый в куче песка, а большинство сотрудников ниже Волчьего класса и являются этим самым песком.

– Какой?

– М? – Вигдис, прильнув губами к киафу, непонимающе взглянула на Клио.

– Какой потенциал?

Волшебница со стуком поставила киаф обратно на стол и вытерла губы рукой. Два пальца она приложила к виску.

– Я слишком много работала над собой, очень старалась, – начала она, массируя висок. – Я научилась драться, не используя магию, хотя это тоже изматывает, а мой отец даже раскошелился на артефакты в виде кастетов. А ведь северные Альбионцы бедны, даже благородные! Ну и…

– И? – Клио нагнулась вперед.

– И ничего. Они ценят меня не за все мои таланты, а за мою магию и за моего… “рыцаря”, блять. И ладно он, боги, он хотя бы умеет стрелять из лука! Но я… некоторые… физические ограничения не преодолеть. Никакие целительницы или знахарки не могут исцелить это, я пыталась много раз. Но здесь… – Она ткнула пальцем в стол, а затем обвела им круг в воздухе вокруг головы. – Это ведь… говорят, что колыбель людская. И есть здесь что-то…

– Что-то?

– Что-то страшное.

– В каком смысле страшное? – Клио вскинула бровь. – Цветастая долина, счастливые люди. Если бы не…

– Если бы не! Дьявол прячется в мелочах, Клио, в крохотных мелочах. Можно бесконечно закрывать на это глаза, но прошу тебя как человека, который набил мне морду… оглянись вокруг. Здесь что-то злое. И могущественное. Но точно злое, темное.

Клио стало не по себе. В этот момент ей и правда показалось, что мир вокруг как-то посерел, и даже спящая уже у нее на коленях Ника не могла вернуть ни одного мазка цветной краски на эту картину. По спине побежали мурашки, а в груди неприятно укололо. Клио шумно сглотнула, глядя на помрачневшую Вигдис, и, не раздумывая, схватилась за бутылку с вином и отпила из горла.

Мир снова стал цветным, таверна окрасилась в теплые цвета света масляных ламп и свечей.

– И ты… тоже сталкивалась со злом. – Вигдис кивнула на руки рыцаря. – Кто это сделал?

– Верховный секретарь Константа. Она тогда еще была Львом вместе с Дайфолком и, видимо, стала ревновать его к маленькой девочке с мечом.

– Он, значит, и правда тебя любит.

– Кто? Дайфолк-то? Брось. Он мне последние года три и слова доброго не скажет.

– Значит, так надо, – кивнула Вигдис. – Но Константа связана с ним меткой на плече, не могла она ошибиться. Да и как женщина…

– Женская ревность – ошибка богов, – с умным видом сделала заключение Клио и отпила вина из киафа.

– Боги – ошибка ревнивых женщин. Или неверных. – Волшебница призадумалась и, ухмыльнувшись, закончила: – Или все сразу.

* * *

Марк трясся в медленно плетущейся по горному серпантину повозке. Было слишком больно пьяной голове и слишком холодно трясущимся пальцам для телепортации, а, получив наконец выходной, не навестить заветное место он не мог.

Горный ветер крепчал, заставляя элитного сотрудника Департамента сильнее кутаться в простенький серый плащ из грубой материи. Его побелевшие пальцы сжимали надорванную, истертую бумажку, а взгляд, скрытый темными очками, бегал вновь и вновь по одним и тем же строкам.

“Синичка,

Навести Эксамро, он, наверное, по нам скучает.

Я опять далеко, аж на севере, опять меня гоняют искать какие-то зацепки насчет этих символов, но, как и в прошлые года, вряд ли ситуация станет ясней.