Копьем, искрами и страстью. Один оборот вокруг солнца

– Иди сюда! – Мечеслав подозвал парня рукой к себе. Тот же стоял у окна, глядя на проезжающие по улице повозки, людей, одетых в странное смешение древнеэсторийских одеяний и одежды современного пошива вроде рубашек и брюк. – Что, на улицу пойти невмоготу, м? Ну терпи, терпи, тебя надо хоть немного по-ихнему научить говорить. Ну, иди сюда, давай.

В целом, старый торговец был прав. Эвгенис, пробыв несколько дней взаперти, ощутимо заскучал. В конце концов, ни интернета, ни телевизора или хотя бы книг на понятном ему языке не было. Нет, разумеется, он изо всех сил старался научиться эсторийскому, но все, что он на данный момент понял, так это то, что этот язык неоправданно сложный. Буквы, внешне хоть и похожие на русский или греческий, в большинстве своем писались крайне сложно и не менее сложно читались. Чего уж говорить о по-настоящему ненормальном количестве специфических звукосочетаний, не имеющих никакой грамматической логики.

– Так, давай-ка… Эта? – Мечеслав ткнул пальцем в пятидесятибуквенный алфавит на первой странице азбуки.

– Ваксис..? – протянул Эвгенис, глядя на неудовлетворенно покачивающего головой учителя. – Ваксес?

– Ва’ксекс! А читается как вокс. Ладно… – Он тяжело вздохнул и показал пальцем на другую букву. – Эта?

– Анега. А-а-а… – Последнее он протянул, изображая звук, который произносится при прочтении этой буквы в слове (если, разумеется, она не стоит в связке с буквой кавиксес, что в итоге дает звук “ха”).

– Эта?

– Айг.

– Айк! Ай-К! – воскликнул Мечеслав и дал парню подзатыльник, а затем вновь тяжело вздохнул. – Черти с тобой, учи дальше по своим непонятным записулькам, как знаешь. Давай теперь кое-что другое…

Старик развернул один из свитков, отложив все остальное подальше. На бумаге были схематично нарисованы меч и масляная лампа, а справа от них было пустое место, над которым было на эсторийском подписано “Эвгенис”.

– Смотри, смотри! – Мечеслав снова отвесил отвлекшемуся на окно парню подзатыльник и пощелкал пальцами у него носа. – Смотри! Эстория... – Он указал пальцем на меч и на лампу. – Эвгенис? – Палец плавно переместился на пустое место на пергаменте.

Несколько секунд испытуемый мог лишь чесать затылок, пытаясь понять, чего от него все-таки хотят и что значат эти рисунки. Мечеслав чуть ли не насильно вложил ему в руки перо, ожидая от него чего-то. Пожав плечами, Эвгенис принялся напротив меча рисовать танк, а напротив масляной лампы лампу накаливания.

“Надеюсь, что они меня не вздернут, если подумают, что моя цивилизация сильнее и что я шпион какой. Черт! Надо было меч ему нарисовать и все…” – Впрочем, эта мысль пришла в голову не самому способному ученику слишком поздно, и Мечеслав уже успел выдернуть листок у него из-под носа, с интересом разглядывая рисунок своего подопечного.

– Это? – Он показал пальцем на рисунок танка.

– Танк, – вздохнул Эвгенис.

– Та-а-анк! – удивленно протянул Мечеслав и цокнул языком. – Танк! Глупое какое название. И как они им машут вообще? Эй, эй!

Старик сел обратно за стол и быстрыми движениями руки грубо пририсовал руку, держащую рукоять меча, а затем стрелку, указывающую на танк и передал перо Эвгенису.

Парень сидел еще несколько секунд, не зная, что ему делать: солгать или ответить честно. В конце концов, эти люди помогли ему, и довольно сильно, да и потом, схематичный рисунок танка никак не сможет развязать войну или помочь какой-нибудь стране заполучить военное преимущество. Поэтому, вздохнув, Эвгенис нарисовал рядом с танком человека в полный рост, человека, сидящего внутри танка и здание, которое этот танк взрывает.

– Ого-го… Вот оно значит как… – протянул Мечеслав, поглаживая свою седую бороду. – А это-то что за кувшин?

Когда торговец указал пальцем на лампочку, Эвгенис не нашел способа объяснить принцип ее работы. Возможно, нарисуй он молнию, он бы и понял, но это было бы не совсем верно. Поэтому объяснения касательно силы электричества юноша приберег на потом, а сейчас же потянулся за картой мира.

– Вот опять… – пробормотал он на русском, разглядывая не совсем верно нарисованные контуры континентов. – Почему Америка на востоке-то..? Мечеслав, это? – последние слова она сказал на эсторийском, показывая на Северную и Южную Америку.

– Паргритания, – прищурившись, чтобы разглядеть, на что именно показывает Эвгенис, ответил Мечеслав.

– Угу… – задумчиво вздохнул юноша.