Копьем, искрами и страстью. Один оборот вокруг солнца

Соскучился, честно говоря. Хоть ты и вредина семь дней в неделю, но твоей вредности в окружении бумажных мальчиков и девочек мне очень не хватает. Лучше уж твои скучные новые книжки, чем нудные отчеты.

Я вернусь совсем скоро, Синичка, обещаю. Не натвори ничего опять, как в тот раз, пожалуйста.

Маря.”

Его губы чуть сжались, но лишь совсем немного. Он перевернул листок бумаги – пара белых пятен неизвестной жидкости и грубая надпись углем:

“05 55 10.3!”

И больше ничего.

Как обычно, Марк аккуратно сложил листочек вчетверо и, сжав в кулаке, телепортировался в место, лежащее далеко-далеко на юге. В место, про которое Синичка когда-то знала.

Повозка, покачиваясь, медленно поднималась все выше и выше, в серые, холодные, ветреные горы. Лишь цокот копыт да редкий кашель возничего прерывали эту тишину. Заговорить же ни Марк, ни хозяин повозки не пытались, да и не хотели.

– Притормози. Пойду я, – тихо сказал Марк и посильнее укутался в плащ, поднимаясь во весь рост.

– Пррр, стой… – Мужчина остановил лошадь и кивнул Марку на прощание. – Ну, удачи тебе.

– И вам, – кивнул ведьмак и спрыгнул вниз, вставая ногами на твердую мерзлую землю.

Повозка двинулась дальше, все удаляясь и удаляясь прочь, исчезая за поворотами и массивными скалами. Марк, даже не посмотрев в ее сторону, уверенным шагом шел по узкой тропе, лежащей в глубоком ущелье. Вообще-то этим ущельем была борозда, оставленная когда-то одной могучей волшебницей, но Марка это не волновало.

Он, петляя между скалами, дошел наконец до горной седловины, поросшей низкими, колючими кустами. Под ногами, вниз по горному склону, раскинулся пушистый, если смотреть отсюда, лес, уходящий далеко на запад и на восток, а север и юг были скрыты пиками горы.

Посреди этой поросшей кустарником поляны одиноко стояла высокая серая башня. Ее деревянная дверь была плотно закрыта, в окнах не горел свет и, несмотря на ее хорошее внешнее состояние, все же создавалось впечатление, что ей давно не пользовались.

Марку дверь поддалась без ключей, со скрипом приоткрываясь и пуская хозяина внутрь.

– Ничего не изменилось, – вздохнул Марк. – Синичка, Эксамро, я дома.

Мебель, подушки, раскиданные по полу, полки и книги – все было нетронутым и выглядело так, будто тут постоянно кто-то живет. Об обратном говорил только толстый слой пыли на вещах.

– И маленький ушел… ну а чего ему, и вправду.

Ведьмак медленно, стуча каблуками сапог по дощатому полу, прошелся вокруг по всему этажу и стал по винтовой лестнице подниматься наверх. Невольно он касался всего вокруг рукой, буквально кончиками пальцев, оставляя дорожки на пыли.

– Что знала ты тогда, Синичка? – обратился он в пустоту ее комнаты, расположившейся на втором этаже. – О чем не успела сказать, м?

* * *

Старый маг Солон бездельничал. Почти всегда так было, за исключением тех редких случаев, когда он вызывал кого-нибудь из Департамента, чтобы над ними поглумиться.

Но сейчас он лениво покачивался в кресле-качалке, глядя на лениво раскачивающийся маятник часов. В какой-то момент к нему в окно постучались.

– Да-да, влетите, – ответил он. Стук усилился. – Да что ж…

Кряхтя, старик поднялся со своего насиженного места и поковылял к окну. Снаружи, на кормушке, сидел маленький выбеленный скелет птицы, у которого в черепе не было глазниц. Совсем.

Солон открыл окно, и тогда птица влетела в комнату, полетала немного, размахивая костьми крыльев, села, наконец, на подлокотник кресла-качалки и пристально уставилась на Солона. Спустя какое-то время молчания она широко раскрыла клюв и, не шевеля им, заговорила:

– Мы окружены миллиардами врагов. Но страшней всего красный всепожирающий зверь. Хватит. Дай мне помочь нам всем, это мое бремя.

После этих слов маленький скелетик засветился еще ярче и, чирикнув напоследок, рассыпался.

Солон устало вздохнул и подул на белесый прах, оставшийся от птицы. В полумраке комнаты он все еще едва заметно светился, и оттого, улетучиваясь, походил на множество снежинок, освещаемых холодным белым фонарем.

* * *

– Мечеслав, привет! – Эвгенис махнул рукой вошедшему в его скромную комнатку красноместцу. Пока что это была единственная фраза, которую парень выговаривал без ошибок и с правильным, по мнению красных людей, акцентом.

– Привет-привет, парень, – кивнул в ответ старый торговец и ногой закрыл за собой дверь, так как руки его были заняты книгами, свертками и пишущими принадлежностями.

Как только дверь захлопнулась, Мечеслав прошел к столу и разложил все, что принес с собой. Здесь была карта и мира, и Эстории. Учебник, судя по всему, использовавшийся для обучения самых маленьких детей простейшей эсторийской грамоте, и так уже лежал на столе до прихода старика. Торговец не забыл и про перья с чернилами, поскольку письмо и рисунки пока что оставались единственным способом коммуникации с пришельцем из другого мира.