Коптский крест. Дилогия

  - Ладно, пошли. На площади перед вокзалом полно этих... как их... биндюжников. Вот на завтра и договоримся. К какому часу нам надо на пароход - к одиннадцати? А еще таможню проходить - или как это у них здесь называется? Лучше не опаздывать, а то еще уплывут без нас...

  Глава вторая

  - Пан Никол! Прощенья прошу, можно вас на маленькую минуточку?

  Голос Яши вывел Николку из раздумий. Со времени отъезда Семеновых прошло почти две недели; третьего дня почтальон доставил телеграмму, извещающую, что путешественники грузятся на пароход и оставляют Одессу, а вместе с ней - и пределы Российской Империи. И теперь остро переживал несправедливость обстоятельств, из-за которых ему пришлось остаться в Москве. А тут еще Яша... впрочем, Николка обещал Олегу Ивановичу при случае посодействовать его помощнику.

  - Здравствуйте, Яков. У вас ко мне дело от господина Семенова?

  Яша озадаченно посмотрел на Николку:

  - Какое же дело, пан гимназист? Олег Иванович вот уже две недели как в отъезде!

  А то Николка не знал! Да он дни был готов считать до его возвращения! Увы, этих дней было еще видимо- невидимо: Олег Иванович обещал быть назад не раньше, чем через полтора месяца.

  - У меня, собственно, вот что. - Яша маялся, подбирая слова, и это удивило Николку. За время недолгого знакомства с новым помощником Олега Ивановича, мальчик привык к тому, что тот всегда боек на язык, деловит и вечно куда- то торопится. А сейчас - Яша нервно теребил в руках старую гимназическую фуражку и явно не знал, с чего начать.

  - Да вы не волнуйтесь вы, Яков. Присядьте вот, и рассказывайте, в чем дело.

  Яша сел на скамеечку. Они с Николкой беседовали прямо посреди двора; время было к обеду, и мальчик маялся от безделья. Жаркий, московский июнь был ему не в радость.

  - Скажите, пан гимназист... - Яша замялся, - не случалось ли вам в последние дни заметить что-то необычное?

  Николка озадаченно взглянул на Яшу: - Что же необычное? У нас все, слава Богу... то есть, ничего такого не было. А вы почему об этом спрашиваете?

  - Да так, пан Никомл, есть кое- какие опасения.- ответил Яков. - Вот, скажем, не приходилось вам видеть возле дома подозрительных людей? Или , дворник заметил что-то эдакое? Я его расспросил - говорит, ничего не было. Но, может, с вами он будет пооткровеннее?

  Николка встревожился:

   - Какие еще "подозрительные"? Нет, если бы Фомич что-то такое заметил, он бы дяде сказал, да и квартальному тоже. В чем дело? Что случилось? Что за людей вы опасаетесь? Воров? Бандитов? Отвечайте, наконец!

  - Видите ли, пан Никомл, - вздохнул Яша. Ужасно не хотелось посвящать Николку в детали, но ничего больше не оставалось:

   - Пан Семенов, когда уезжал, дал мне деликатное поручение...

  Рассказывал Яша долго - целых полчаса. Николка то и дело перебивал его вопросами; юный сыщик сердился, сбивался с мысли, раздражаясь необходимости нескольку раз повторять одно и тоже. И вот что, в итоге, он рассказал Николке:

  Отбывая в Сирию, Олег Иванович поручил Якову установить личность ученого, обитавшего когда-то в квартире Овчинниковых. Николка сообразил, что отец Ивана решил таким образом навести справки об авторе пергамента; мальчик едва не проговорился о четках, но вовремя прикусил язык. Яша, в свою очередь, взял на заметку эту нечаянную заминку, но от расспросов воздержался.

  Кто был таков был квартирант, Яков выяснил без труда. Пропойца- письмоводитель из околотка, получив на полуштоф "казенки", дал справку о господине, три года назад снимавшем квартиру в доме, принадлежащем ныне господину Овчинникову. Звали жильца Вильгельм Евграфович Евсеин; он числился доцентом Московского Императорского Университета по кафедре римских древностей. истории. Три с половиной года назад сей ученый муж вернулся из заграничной поездки (как многословно выразился письмоводитель - "по неотложным обстоятельствам, имеющим касательство к занятиям оного господина Евсеин наукой, в попечении казенного учреждения"). Тогда доцент и снял квартиру на Гороховской, хотя и проживал ранее в собственном доме, в Замоскворечье. Мало того - через месяц после того, как ученый муж въехал в новое жилище, он бесследно исчез. Пропавшего жильца ждали полгода (на этот была оплачена съемная квартира). Потом перестали - благо, никто на Гороховской доцента толком не знал. Его небогатый скарб свалили в амбар при околотке, где вещи и пылились почти год. Сейчас имущество учёного проходило по делу о наследстве: у Евсеина нашлись родственники, пожелавшие вступить во владение бесхозным добром.

  На этом этапе расследование вполне могло зайти в тупик. Однако, старый Ройзман не зря ценил таланты Яши так высоко. Молодой человек стоптал ноги, извел не меньше половины оставленной Олегом Ивановичем весьма солидной суммы - но сумел выйти на след пропавшего доцента! Для этого пришлось собирать по всей Первопрестольной сведения о происшествиях, случившихся на момент исчезновения Евсеина. И в итоге, Яше удалось докопаться до того то, чего не сумел (а, может, и не захотел) выяснить полицейский дознаватель.