Корабль отплывает в полночь

Корабль приспособился к новому температурному режиму, и снова воцарилась абсолютная тишина. В освещенной солнцем кабине вокруг незанятых кресел плясали пылинки. На корме, где люди пытались расслабиться, в зеленоватом круглом аквариуме резвились две крошечные золотые рыбки. Вернулось ощущение, что ты попал в давно заброшенную церковь. А звезды в созвездии Тельца, прямо по курсу, по-прежнему напоминали паучьи глаза.

Несс подумал: «Конечно, Пайн прав. Он знает мою биографию. У одиночек всегда богатое воображение. Чертовы псионики даже меня заставили усомниться в том, что мои мысли – на самом деле мои. Чертова псевдочувствительность. Что страшного в полете с мертвого спутника к вращающемуся вокруг него недостроенному кораблю? Лунные шахты, плавильни и железопрокатные заводы теперь работают на полную катушку, и перевозить материалы к строящемуся на орбите „Страннику“, нашему первому межгалактическому кораблю, с Луны гораздо дешевле, чем с Земли. Бояться здесь нечего. „Странник“ уже в пятый раз не выходит на связь. Трижды – по вине солнечного шторма. Однажды – по недосмотру команды. Все посмеялись, и только. В ходе каждой проверки выяснялось, что строителям там уютно, как клопам в одеяле. Некоторые опасаются нападения русских или конголезцев, но это бред сивой кобылы».

Псевдотуманности и пыльные клубы́ исчезли. «Блоху» накрыла земная тень, и корабль снова принялся кашлять. Этот банальный раздражитель опять раздвинул занавес в мозгу Несса.

– Пайн, эти твои вакуумные осьминоги мне нравятся, – задумчиво произнес он. – Думаю, создания, рожденные в молодой космической пыли, способны путешествовать в межзвездном пространстве. В условиях слабого притяжения или при его полном отсутствии их жизненный цикл должен быть долгим, как у морских существ. Они могут жить без воздуха и устойчивы к холоду. Глубоководные существа устроены так, чтобы сопротивляться положительному давлению, космические – чтобы сопротивляться отрицательному. Однажды наметив курс в межзвездной тьме, они впадают в спячку или анабиоз и порой проводят так тысячи и миллионы лет. Время для них останавливается, пока они не достигнут цели.

Эллисон уставился на него:

– Ты всерьез считаешь, что животные могут летать со скоростью ракеты?

«Кое-кто считает», – подумал Несс.

– Кальмары или кто-то вроде них, – ответил он вслух. – Это Пайн придумал. Поглощают и выбрасывают пыль, сквозь которую летят. Вроде самолетов с прямоточным двигателем. А может, коллективно разгоняют одного сородича, как ступенчатые ракеты.

– Как чертовы акробаты, – пробормотал Пайн. – Кальмарьи пирамиды.

– Живые скоростные конусы, разделяющиеся у основания, – согласился Несс. – Но им не нужна умопомрачительная скорость. У них достаточно времени. Они могут перемещаться от звезды к звезде по гомановской траектории. Стартуют туда, куда направлена их собственная система, цепляются к другой звезде, движущейся в том же направлении. Например, если какое-то существо, корабль или странствующая планета направляется в сторону нашего Солнца, значит его дом – в созвездии Зайца.

– В этом мелком созвездии у ног Ориона? Почему? – спросил Пайн.

– Оно располагается прямо напротив Геркулеса, к которому Солнце движется со скоростью около двенадцати миль в секунду. Все, что постепенно нагоняет Солнечную систему, обязательно появляется из Зайца. Предположим, это нечто движется со скоростью тридцать миль в секунду, а скорость большинства звезд, напомню, не превышает двадцати. Скорость Земли – восемнадцать миль в секунду. Прибавь к этому двенадцать от Солнца, и получишь те же тридцать. Таким образом, если инопланетный объект поравняется с Землей, когда та будет впереди Солнца, он сможет без замедления выйти на земную или лунную орбиту.

– Но при тридцати милях в секунду межзвездные путешествия займут целую вечность, – возразил Пайн.

Несс помотал головой:

– Всего лишь двадцать пять тысяч лет до альфы Центавра и примерно миллион триста – до Плеяд. Для существ, о которых я говорю, это пустяки.

– Это гонка со временем, поэтому нужно в два-три раза больше, – настаивал Пайн.

Эллисон фыркнул:

– Ничего себе существа! Ладно, раз уж нести чепуху, то по полной. Они наверняка вычисляют курс с помощью магии.

– Никакой магии, – спокойно ответил Несс. – Эти существа-долгожители накапливают воспоминания и видят движение звезд. Так наши рыбки видят, как к ним медленно падает корм. Их глаз устроен как гигантский широкоугольный телескоп. Они фокусируются на нужной звезде, делают поправку на перемещение и на время всего путешествия погружаются в сон, подобный летаргическому.

– Не корректируя курс миллионы лет? – с любопытством спросил Пайн.

Несс нахмурился и прищурился, словно его клонило в сон:

– Может быть, их глаз частично бодрствует, согреваемый солнечным светом. Функционируют только сетчатка и несколько нервных окончаний. А три кальмароподобных двигателя…

– А что движет этими существами? – перебил Эллисон.

– Любопытство, тяга к приключениям, нужда в тепле, если их родная звезда потухла, – ответил Несс и тихо добавил: – Голод.