Кордон «Ромашкино»

Я не знаю, что произошло.Просто утро! Просто рассвело!Просто улыбнувшийся апрельРасплескал на город акварель.Тяжесть, неподъемная вчера,Стала легче птичьего пераИ, дохнув мгновенным сквознячком,Навсегда покинула мой дом.Заглянуло Солнце по пути,

Подмигнуло дружески: «Лети!»Я скользнула чайкой по лучу,Закричав восторженно: «Лечу!»Позабыв сомнения и страх,Я весь день парила в облакахИ смеялась, гладя синеву,Просто потому, что я живу!

Глава 3

Тайны и тайночки

Катя училась вязать. Крючком. Но пока, к сожалению, крючком торчали ее пальцы. При этом вязание стояло в перечне обязательных летних дел на первом месте. Перечень в мае составляла она сама, поэтому возмущаться, психовать и швырять на пол несчастное подобие шарфика не было никакого смысла. Захотела научиться – придется терпеть. На столе, изрядно растрепанный, голубел букет колокольчиков. Он был найден вечером на крыльце и тут же занюхан и зацелован до потери сознания. Не Катиного, конечно, – букетного.

Упорный мальчик. Впрочем, смысл в сохранении инкогнито все-таки был. Чем дольше тянулась история с неузнанным кавалером, тем сильнее Катя в него влюблялась. Правда, исход мог оказаться печальным. Как в сказке про джинна из бутылки. Девочка, конечно, надеялась, что даритель букетов – Марк. А если нет? И что же тогда будет?

Катя переходила на очередной рядок столбиков с накидами, когда в открытые ставни тихонько постучали.

Да, забыла сказать: последние несколько дней все трое Калининых были в полнейшем недоумении. Ни одного «гостя» – прошеного и непрошеного – с той стороны. «Словно вымерли», – сказал за ужином Тимофей Львович. «Ох, не говори таких слов рядом с границей! – остановила мужа Яна Семеновна. – Накличешь! Я в районную библиотеку недавно заглядывала. Детвора читает. Значит, вымереть ТАМ не могут».

Крючок полетел в угол дивана. Катя легла животом на подоконник, извернулась и, перебросив босые ноги, выпрыгнула на улицу, забыв о крапиве, вымахавшей недавно под самым окном.

– Ай! Зараза жгучая! – зашипела Катя, но было уже поздно.

Ноги вспыхнули, и все попытки убедить себя в том, что это полезно, не дали результатов.

– А я тоже обожглась, – из темноты, почти неразличимое в лунном свете, возникло лицо Карины.

– Приве-е-ет, – Катя растерялась.

Увидеть в такое время едва знакомую девочку она не ожидала. Малинку – еще куда ни шло. Хотя ее-то как раз бабушка запихивает в кровать чуть ли не сразу после заката.

– Привет, – тихо ответила Карина.

– Ты чего? Спят уже все.

– Понимаешь, у меня к тебе есть одно очень… просто ОЧЕНЬ важное дело. Секретное. Поэтому я поздно…

Ну кого такое волшебное слово, как «секретно», оставит равнодушным? Катя моментально ухватила быка за рога. Вернее, Карину за рога. Ой, не то…

– Предупреждаю, тайны я хранить умею! – заверила Катя.

– Знаю.

– Откуда?

– Мне моя хозяйка сказала.

– Хозяйка? Какая хозяйка? Баба Марфа, что ли?

– Марфа?.. О, нет! Фиолетта. Фея Фиолетта. Ведь ты ее помнишь, верно?

От неожиданности Катя попятилась и снова получила крапивой по ноге. Но на этот раз ожог был настолько неважен, что младшая Калинина его даже не заметила.

– П-п-помню. Так ты с той стороны? Инкогнито?

– Ну да… это самое слово. Давай куда-нибудь спрячемся, чтобы никто не подслушал. Я тебе все расскажу.

– Пошли в хлев. Там стены со всех сторон защищают. Правда, Зорька может стихи бормотать, но она нам не помешает.

– А ваша корова потом никому не перескажет наш разговор? Какому-нибудь говорящему козлу или барану?

– Ну ты даешь! Зорька – предательница? Да ни за что!

– Тогда идем.

Девочки пересекли двор и вошли в хлев. Зорька дремала.

– Ура! Наша поэтесса спит, – шепнула Катя. – Тихонько иди, не разбуди.

– Не раз-буди, не два-буди, не три-буди! – пробормотала сонно Зорька.