Кориандр (СИ)

Это был сдавленный стон, да такой томительный, что твои собственные пальцы едва не смяли бумагу в руках, которая впилась в кожу ощутимыми лезвиями их боковой поверхности. Шальная мысль, что Найтмер с кем-то развлекается скользнула было в сознание, но она тут же растрескалась пронзительными осколками зеркала, когда за стоном монстр там, в глубине своей спальни, протянул твое имя так, как никогда не делал прежде, и даже за гранью деревянного барьера отзвуком на его голос в животе налилась щекотливая тяжесть. Непрошенная, как и твой визит в этот час. Решив, что грехи уже и так давили на плечи немыслимо, твои внутренние демоны толкнули к двери ближе, вынудив плавно опуститься на колени как можно тише, пуская взгляд полный любопытства в щель замочной скважины, где представшая картина напрочь лишила тебя способности мыслить трезво.

Найтмер сидел на той самой кровати, в полупрофиль к двери, раскинув согнутые в коленях ноги, наполовину обтянутые черной тканью брюк, в отблеске его покрытия казавшихся сотканными из дубленой кожи. Взгляд твой поднялся выше, к разлету изгибов темнеющего агата тазовых костей, из которых высился ствол колючего позвоночника поясницы, в котором светом мелькали блики магии, такой концентрированной, что она казалась темно-лиловой, будто налитой кровью, сгущаясь в этом самом тазу весьма очевидным органом, который ласкала его рука. И все было бы вполне привычно в контексте его действий, и ты, быть может, даже отвернулась бы или ушла к себе, но было одно “но”. Член имел форму щупальца, подвижного, живого, льнущего к его ладони и пальцам с очевидным интересом получения удовольствия, оставляя на костях светлеющие линии источаемой смазки, что контрастно мерцала искрой бирюзы на лиловом наполнении органа. Отвести взгляд от такого зрелища было невозможно.

Слишком притягательно это смотрелось. Слишком сильно это отозвалось в твоей душе, стремительно тяжелеющей вслед за чувством некоей стянутости под диафрагмой. Слишком соблазнительно смотрелся сам процесс со стороны, будто ты могла насладиться красотой самого смертоносного хищника из безопасного укрытия.

Слышались его стоны и твое срывающееся имя, названное с дрожащим хрипом его голоса, почти шепотом. Ты с бесстыдным интересом (хотя на самом деле стыд поедом ел изнутри) смотрела, как скользит по лиловой, податливой магии его рука, и в ответ на это движение необычный член пульсировал и шевелился, расточая росу наполнения на кобальте той самой простыни, где ты спала. Щупальца монстра ласкали его собственные кости, будто не имея иных альтернатив, забираясь под темный свитер и исчезая за клеткой ребер. Проходились по ногам, путались в отверстиях на изгибе крестца, обвивали предплечья в нескончаемом скольжении, переметнувшись помогать руке, создав стянутый ими кокон в который мягко толкалась магия извивающегося члена до самого основания. С каждым толчком Найтмер чуть подавался тазом, тихо постанывая дыханием наслаждения. И от осознания, что он мог делать так и ранее, ещё до того, как ты ночевала в его спальне однажды, по твоему телу пускалась ощутимая дрожь, сродни нетерпению напополам со жгучим стыдом, разогревшим щеки жаром восхищения и собственного вожделения. Руки сжимали бумаги слишком сильно, и собственное дыхание перебилось температурой кровотока. Найтмер дышал так же неровно, слегка высунув язык, чуть светлее лилового оттенка, учащая скольжение руки и векторного лона, сжавшим член ещё сильнее, отчего все его тело прошибала немыслимая судорога сладострастия, как и тебя саму, словно пронзая ударом молнии, стоило ему прорычать твое имя, запрокинув голову в экстазе оргазмических фрикций, оросив и разбрызгав бирюзовое семя по темному белью, угольным костям и щупальцам искрами, переливающимся необычными блёстками. Это зрелище вызывало странное, постыдное желание коснуться этого чуда, рождая смутный страх того, что ты только что стала вуайеристкой. От собственного неосторожного движения, ты чуть царапнула дверь, невольно сжимая бедра, заметив, что к замочной скважине по ту сторону тут же метнулся пристальный взгляд Найтмера, все ещё темный и перелитый магией, пугая до дрожи тем, что тебя заметили. Ты буквально упала на копчик, обронив бумаги, чей шелест отдавался приговором того, что теперь тебя точно казнят, уволят, выкинут или ещё что похуже. С истеричной поспешностью ты сгребла бумаги в неаккуратный ком и кинулась бежать, наплевав на то, что не осмотрела место преступление на предмет улик, а ведь стоило…

Один листок беспардонно скользнул в щель под дверью, буквально оставив печать твоего присутствия в момент чужого прелюбодеяния.