Король Артур и его рыцари

Рубит Ланселот, бьется отчаянно, но поднимаются снизу багровые жгучие стебли, охватывают руки бойца. И новые раскаленные лепестки трепещут вокруг него, словно адский сад расцвел на каменных плитах.

Кидается Ланселот вниз по каменным ступеням, а огненные щупальца ползут ему навстречу. И уже раскалились его доспехи, и что ни шаг, то жгучая боль от головы до пят пробегает по телу Ланселота. И меч его раскалился и сверкает в его руке, словно багровая молния.

Все ниже прорубает себе дорогу Ланселот в каменных дебрях, и с каждой ступенью сильнее жар. Но слышны ему стоны Элейны, и нет сил остановиться. И вдруг дохнуло из подвала таким жаром, что закипела кровь у Ланселота, и сверкание, как от расплавленного золота, ослепило его. Огромный раскаленный ком лежал перед ним, бился, будто чудовищное сердце, и ползли из него навстречу Ланселоту багровые щупальца. Тогда попрощался он с жизнью и, выставив перед собой меч, кинулся со ступеней в адский жар и пламя.

А когда очнулся Ланселот, то не сразу узнал подвал. Вместо страшного багрового сердца бился перед ним черный обрубок, уродливый, как старый пень, что не догорел в костре, и, будто обугленные корневища, торчали потускневшие мертвые щупальца. Поднялся Ланселот и снова кинулся наверх, туда, где начал он свой страшный бой. Подхватил на руки измученную Элейну, и вдруг – о чудо! Грохот послышался внизу, и солнечный свет хлынул в башню. Там, где упал без памяти Ланселот, рассыпалась каменная стена, и вынес рыцарь прекрасную девицу на Божий свет.

Укутал ее Ланселот в свой широкий плащ и бережно усадил на коня. Девица же, вдохнув вольного воздуха, сказала:

– Хвала тебе, доблестный боец. Немало рыцарей сложили свои головы в этой башне, еще больше отступили. И только ты небывалой доблестью разрушил чары Морганы. Ведь это она решила наказать моими муками отца, короля Пелеса, за то, что не пожелал он взять ее в жены и сделать королевой. И устроила она своим чародейством так, что стоило несчастному королю Пелесу приблизиться к этой башне, как муки мои становились поистине невыносимы, и отступал он в великом горе и смятении.

Тут приблизились к башне горожане, столпились вокруг Ланселота, и сказал один из них:

– Сэр Ланселот, нет в мире, как видно, подвига, который оказался бы тебе не по плечу. Так вспомни же теперь и о несчастных горожанах, ибо близок уже тот день, когда подымется могильный камень и огнедышащий дракон снова явится терзать нас.

Взял Ланселот своего коня за повод и двинулся вместе с Элейной туда, где дожидался своего часа дракон. Народ же шел за ними толпою и не переставал дивиться тому, как чудно преобразились доспехи Ланселота, стоило ему побывать в башне. Ибо, когда прибыл он в город, голубей неба были его латы, но теперь цветом своим стали они подобны закатному небу, и дыхание адского жара исходило от них, так что не у каждого хватало духу приблизиться к Ланселоту.

Пришли наконец горожане с Ланселотом в пустынное место, где не было травы на земле и голые деревья кололи небо обугленными ветвями. Остановился Ланселот у могильного камня, приготовил свой меч и приказал выйти из толпы двум кузнецам со своими молотами. И били кузнецы по камню до тех пор, пока не рассекла его трещина. А когда повалил из этой трещины смрадный дым, испугались они, побросали молоты и бежали прочь. Ланселот же заслонился щитом и приготовился к битве.

Сначала раздался из-под камня страшный рев, а потом разъехались половинки надгробия, и мерзкий огнедышащий дракон выполз на Божий свет.

В ужасе закричал народ, когда огненным вихрем закружилось пламя из драконьих глоток вокруг Ланселота. Но развеялся дым, и огненный поток иссяк, а Ланселот стоял, прикрывшись щитом, и зорко следил за чудищем из-под забрала. И снова дракон разинул свои пасти, но багровые, закаленные в адском огне доспехи Ланселота и тут не поддались. Тогда шагнул вперед Ланселот, и зазвенел его меч о медную драконью чешую. Взметнулись страшные лапы последний раз и прочертили по щиту Ланселота три сверкающие борозды. Но уже ничто не может удержать меч Ланселота, и в самое сердце чудища вонзился он, и ударила струей кровь дракона. И так ядовита была эта кровь, что многие годы спустя не поднимался на этом месте ни один росток.

А тем временем поспешил навстречу Ланселоту отец Элейны, благородный король Пелес, и ввел его в свой замок, и приветствовал как избавителя. И в самый разгар пира сказал Пелес Ланселоту:

– Сэр Ланселот, года, что я прожил, унесли мою силу, а несчастья истерзали мой дух, и недолго осталось мне ходить по земле. Господь не дал мне сына, но если ты согласен взять в жены Элейну, то все мое королевство будет ее приданым.

Ланселот же ответил так:

– Благородный Пелес, велика честь занять ваш трон, что же до принцессы Элейны, то не встречал я девицы прекрасней, чем она. Однако другая судьба назначена мне. И покуда гнетут людей злоба и несправедливость, останусь я в седле.