Король Артур и его рыцари

Не знал Пелес, что возразить на это, ведь и сам король видел, каким славным рыцарем станет Ланселот, а потому и не уговаривал его более променять рыцарский меч на королевскую корону. Однако великую хитрость задумал Пелес, и, когда кончился пир, призвал к себе король придворную даму Брузену. И была эта Брузена весьма сведуща в колдовстве.

Она выслушала Пелеса и ответила так:

– Благородный король, если вы хотите, чтобы своей волей пошел Ланселот под венец с Элейной, без колдовства не обойтись. И вот что сделаю я: пусть завтра, перед тем как Элейна выйдет в зал, где будете вы беседовать с Ланселотом, поднесут ему кубок с питьем, что приготовлю я этой ночью.

И тогда вместо Элейны почудится ему образ королевы Гвиневеры, супруги короля Артура и хозяйки Круглого стола. А всякому ведомо, что такой прелестью наделил Господь образ Гвиневеры, что нет в христианском мире рыцаря, который, увидев ее, не был бы готов служить Гвиневере и отдать свою жизнь по первому ее слову. И когда в глазах Ланселота затеплится любовь, пусть Элейна разумными речами и нежной лаской укрепит ее. С великой охотой последует за ней юный рыцарь. И тогда, о король, все будет по-вашему.

Не создал Господь такой клинок, что поразил бы коварство, и мужество – ненадежная защита от хитрости. Вот уже пенится доброе вино в кубке у короля, и Ланселоту подносят высокий бокал.

Славное зелье сварила Брузена! Показалось Ланселоту на одно мгновенье, что снова коснулось его пламя из башни, и гул далеких колоколов послышался ему за окнами замка. Послышался и пропал, потому что растворились высокие двери и, окруженная придворными, вошла в зал дама столь нежная и прекрасная, что остановилось на миг сердце Ланселота. И в первый раз дрогнула его рука, и разлетелся высокий бокал по каменным плитам острыми осколками.

Торжествуй, король Пелес! Славного наследника отыскал ты. Радуйся, Элейна! Нет в мире рыцаря прекрасней Ланселота. И уже не далекие колокола слышатся им – все церкви в округе звонят во славу новобрачных.

Ничего не пожалел король Пелес для свадьбы дочери. День за днем пируют бароны в королевском замке, и не сводит глаз с Ланселота счастливая Элейна. Только сам Ланселот нет-нет да и задумается, словно что-то вспомнить хочет и не может. Но отшумела свадьба, и довольные бароны разъехались по своим замкам.

Бредет из зала в зал Ланселот, переходит из комнаты в комнату, будто ищет потерянное. И дивятся королевские слуги, что нет радости на его лице.

Но вот вошел Ланселот в тот покой, где встретили его, когда дважды победителем вошел он в замок Пелеса. Вошел и остановился в изумлении: славные доспехи лежали в углу, и сталь их была багряной, как небо на закате. «Видно, великий мастер ковал эти латы», – подумал Ланселот, подошел поближе и коснулся стального нагрудника. И тут же, будто пламенем, обожгло ему руку, и кончилось наваждение от колдовского снадобья, узнал Ланселот свои доспехи. Кинулся он к себе в покои, увидел Элейну и понял наконец, как жестоко его обманули.

– Позор мне! – воскликнул сэр Ланселот. – На спокойное житье, на мягкие перины променял я грядущую славу и рыцарскую честь. Ты виной тому! – И он выхватил свой меч и занес его над головою Элейны. Но не стала Элейна звать на помощь. Покорно опустилась она на колени перед Ланселотом.

– Казни меня, рыцарь, потому что с великим коварством обманули тебя здесь, но не было у моей любви иного способа задержать тебя в замке. И если казнят нынче за любовь, то крепче держи свой меч.

И опустила Элейна голову так, что рассыпались ее волосы и обнажили шею. А Ланселот устыдился своей ярости и отбросил клинок.

– Да простит меня Господь, – молвил Ланселот, – ибо великий это позор угрожать даме, вдвойне же позорно угрожать той, что любит тебя. Простите меня, леди Элейна.

И с тем сэр Ланселот надел свои доспехи, поднялся в седло и пустился в путь не откладывая.

Хоть и не медлил в пути Ланселот, слава о нем достигла Камелота раньше, чем увидел он стены Артурова замка. По всей Англии расходились рассказы о рыцаре в багровых доспехах и с тремя сверкающими бороздами на щите. Вот потому-то и узнали его дозорные, что стояли на стенах Камелота.

Все бароны, кому случилось тогда быть при дворе, вышли навстречу Ланселоту, и сам Артур был с ними. Ланселот же дивился столь торжественной встрече и в толк не мог взять, отчего с таким почетом помогают ему спуститься из седла и коня его ведут по двору так, словно это не боевой конь, а королевский наследник.

– Благородные сэры! – говорит Ланселот. – По заслугам ли мне от вас такой почет? Да и не за почестями прибыл я в Камелот, но лишь для того, чтобы служить по мере сил благородному Артуру.

Не слушают рыцари Ланселота. Вот уже ведут его в замок, через залы и распахивают перед ним огромные двери. И торжественно и безмолвно идет впереди король Артур. Лишь у последней двери остановился король. Остановился и обернулся к Ланселоту.

– Входи же, рыцарь! Здесь отныне твое место.

И тогда Ланселот толкнул дверь и замер, потому что стоял перед ним Круглый стол и ярко горели факелы на стенах зала.