Королева морей

Страхи оказались напрасными. Ночь прошла спокойно, дороги и волнения изрядно вымотали Асию, и теперь она чувствовала себя счастливой в этом убогом доме из сырцового кирпича, с паутиной по углам и чужими непривычными запахами. В крохотное оконце, затянутое пузырем, едва проникал луч солнца, но он казался женщине лучом надежды на избавление от тысячи тягот и лишений.

Она лежала в сумрачном, низком помещении, запущенном и неопрятном, какие бывают в холостяцком доме доживающего свой век человека. Доносились какие-то звуки, шорохи, но Асия не хотела вставать и продолжала лежать под драной попоной, грубой и колючей.

Она вздрогнула от неожиданности и сунула руку под подушку, услышав голос своего попутчика:

— Салям, ханум. Поздно уж, вставать пора, солнце высоко.

— Салям, добрый человек. Извините, что не знаю, как вас звать, — ответила Асия, натягивая попону до самых глаз и сжавшись под нею.

— Чего испугалась? Я не обижу. А звать меня Исмет, я вчера говорил, да ты, ханум, запамятовала. Истомилась в дороге, вот и не помнишь.

— Спасибо, Исмет-ага. Так и было.

— Вставай, дочка, кушать будем. Я уже наработаться успел. Полил огород, коней напоил да накормил, да вот еды приготовил. Вставай. Молитву Аллаху посылать не будешь? Гяурка?

— Гяурка, Исмет-ага.

— Ну и что. Все же человек, а Бог един, и все мы ходим под ним.

Он вышел, а Асия торопливо оделась, оправила мятое платье, отряхнула солому с шаровар и лица. Она шагнула на солнце, укрывшись чадрой. Двор, как она успела заметить еще вчера, был огорожен ветхой глинобитной стеной, и улицы видно не было. Это успокоило женщину. Она поплескалась у корыта для водопоя, прошептала короткую молитву.

Исмет уже поджидал ее на пыльном коврике под сенью чинары. Чай, лепешки и зелень составляли весь завтрак. Асия смущенно уселась, и оба молча стали есть. Она старалась сдерживать аппетит, он смачно пережевывал пищу, весь уйдя в это занятие.

— Я вот думаю и пока не знаю, чем помочь тебе, Асия-ханум, — сказал Исмет, переворачивая пиалу и вытирая вспотевшую шею и лицо.

Асия вздохнула. Что она могла ответить? А Исмет продолжал, и видно было, что ему хочется поговорить:

— Знаю только, что не в добрый путь ты собралась, Асия-ханум. Сцапают тебя одну на дороге, ограбят и продадут, если не что-нибудь похуже сделают.

— Но как же быть? Может, мне пожить у вас, Исмет-ага, немного, а там и решение придет?

— Пожить? Конечно, пожить можно. Заплатила хорошо, можно и пожить, да и не о том речь. Пропадешь ты одна. Кругом столько душегубов, которые рыщут в поисках такой вот легкой добычи.

— Может, на север податься? Там, я слышала, мои единоверцы живут. Все не так страшно.

— На севере постоянные войны. Да, армяне приютили бы, но войну не обойти.

— Да кто же воюет? — спросила со страхом Асия, вспомнив Ибрагима. «Может, и он на ту войну отправлен?» — подумалось ей.

— Персия с Турцией постоянно спор ведут за те края, а малые людишки кровью обливаются, — отвечал Исмет, воздев глаза к небу, шепотом вознося молитву и оглаживая ладонями лицо и бороду.

Они помолчали, прислушиваясь к звукам на улице.

— То, что ты, Асия-ханум, гяурка, не так уж и важно, — продолжал Исмет. — А важно то, что тебе некуда деваться. Одна ты, а земля для тебя чужая. Я так понимаю, что ты не из бедных и средства у тебя есть. Повременим с решением, живи у меня, мне веселей будет. Скажу, что дальнюю родню приютил. Об этом не беспокойся. Заняться тут есть чем, скучать не будешь, а там и придумаем что.

И хоть Асия страшно тосковала и страх леденил ее душу, но ей казалось, что в этом доме она с удовольствием осталась бы надолго. Хорошо ей показалось в нем, а если прибрать его, вычистить, так и совсем приятную жизнь можно будет устроить. А лица и голоса можно и не показывать, не в России. Тут и молчком женщина прожить может.

Дни тянулись спокойные. К Исмету гости заходили редко, но Асия в такие минуты скрывалась в доме, на вопросы не отвечала и торопилась побыстрее исчезнуть из поля зрения пришедших.

Как-то после вечерней молитвы Исмет затеял разговор, и Асия взволнованно слушала, догадываясь, что тот придумал кое-что.

— Я решил, что лошадь твою, Асия-ханум, нужно продать.

— Как же так? — удивилась и испугалась Асия.

— А так. Я человек бедный, и родня моя вся такая же. Откуда у меня и у родни может быть такой конь? Подумают люди, что украл. Нехорошо. А так денег будет достаточно, и от греха подальше. Чего доброго, кад-хода решит проверить, и тогда хлопот не оберешься. Денег не хватит на подношения. А седло, а сбруя? Такие не зазорно и самому даруге иметь. Послушай старого, я плохого не посоветую.

Асия подумала и пришла к выводу, что Исмет говорит очень правильно. Но кобылу было жалко.

— Да, Исмет-ага, ты прав. Так и придется сделать. Продавай. Куда мне с таким конем. Согласна, — со вздохом произнесла она.

— Вот и ладно, вот и хорошо! Да и оружие тебе ненужно. Я на сабельку посмотрел, дорогая вещица. Ее и в Тебризе на базаре можно будет показать. Много дадут.

За месяц ловкий Исмет сумел незаметно снести со двора все, что могло омрачить неприятностями их тихую жизнь.