Королева морей

Несколько дней прошло в ожидании и приготовлениях. Асия нарядилась в чистые одежды, купленные на последние деньги. Она в смятении ожидала своей участи и плохо слушала рассказы Исмета об Абу-Мулайле. Она только усвоила, что тот собирается на юг и не хочет долго оставаться в Тебризе. Близость военных действий его пугала, и он спешил в более спокойные места. Благо приказчиков у него хватало в любом городе.

Наконец явились свахи, несколько важных женщин в носилках. Асию почти догола раздели и осматривали со всех сторон, говоря самые лестные слова о Абу-Мулайле, расхваливая его на все лады. Асия почти безразлично отдалась на растерзание и молчала, шепча молитвы и нетерпеливо ожидая конца.

Исмет-ага в волнении ожидал за дверью. Ему нечего было делать в женском обществе. Он только возносил молитвы к небу, вздыхал и теребил бороденку заскорузлыми пальцами.

А когда женщины вышли, он бросился к ним с немым вопросом, устремив свои черные глаза. Он робел изрядно и не решался заговорить первым, а женщины старались не замечать полунищего старика. Однако им пришлось обратить на него внимание, и главная сваха процедила жирными губами:

— Молись, старик, до конца дней своих. Думаю, что после моих слов почтенный Абу-Мулайл раздумывать не станет. Эта Асия столь необычна, что он откладывать не станет, и свадьба может состояться уже на следующей неделе. Твори молитву и радуйся.

Они ушли, обдавая старика волнами неведомых запахов. Шелк уже перестал шелестеть, а Исмет все продолжал внюхиваться расширенными ноздрями.

Когда Асия появилась в его комнате, она была излишне спокойна и даже равнодушна, на замечание Исмета о привалившем вдруг счастье ответила тусклым голосом:

— Видно так предопределено мне судьбой. Но не принесет мне счастья этот купец. Даже имя у него дурацкое. Только не надо меня ругать, дорогой мой Исмет-ага. Я ведь из другого мира. Ты так много для меня сделал, что я никогда не забуду твоей доброты и заботы и отплачу тем же. А пока оставь меня одну. Я сильно устала.

Глава 23

АБУ-МУЛАЙЛ

Как и предполагала сватья, Абу-Мулайл принял ее слова благосклонно. Он назначил день свадьбы через неделю, но пожелал совершить ее тихо и скромно в неказистой мечети.

Абу-Мулайл представлял собой благообразного старика с белой длинной бородой на тощем лице, высохшем под южным солнцем. Большие черные глаза его уже подернулись пленкой старости, но смотрели живо и остро. Такие же белые волосы постоянно прятались под чалмой. Довольно высокий и стройный, он тем не менее двигался важно, с медлительностью, выработанной годами почтения, оказываемого его богатству. Он имел свои караван-сараи во многих городах Аравии, Персии, Сирии и даже Турции. Сотни людей водили его караваны по тропам и дорогам, проложенным тысячелетиями. Многих купцов он держал в зависимости, ссужая деньгами под проценты или товарами. Его корабли бороздили моря, перевозя товары в Индию, Йемен, Италию и даже в туманную Англию.

Ему не везло с женами, которые часто умирали. Вот и теперь у него осталось только две жены и те далеко не первой молодости, а на старости лет хотелось поласкать молодое тело. Он узнал об Асие совершенно случайно и тут же решил проверить слухи о столь необычной женщине. Абу-Мулайл не думал, что ему могут отказать, спокойно направил сватов, но теперь волновался, ожидая встречи с молодостью. А ему шел шестьдесят девятый год, и неотвратимого конца он уже не так боялся, как раньше.

Расторопный приказчик и помощник в странствиях, средних лет араб аль-Музир, сбился с ног, выполняя приказы и готовя свадьбу. Абу-Мулайл останавливал его и говорил медленно, степенно:

— Не суетись, аль-Музир. Пусть все идет своим чередом, как и предписано Кораном. Замучаешь ты себя. Успокойся.

— Как же можно успокоиться, когда все делается не так и каждого необходимо ткнуть носом?!

— Таковы люди с их пороками и недостатками. Но не забывай о караване. Это, пожалуй, главное. А как там моя будущая жена? Что говорят свахи?

— Господин, свахи, знаете сами, говорят самое приятное. За это они деньги и получают. Но я слышал, что невеста и в самом деле хороша. Северянка, о которых у нас только слышали. Скоро, господин, сами убедитесь в этом.

— Не будем загадывать. Мне же не двадцать лет. Вот сына моего, который ждет в Ширазе, можно еще удивить, а я, даже встретив чудеса, смогу отнестись к ним со спокойствием.

— И все же смею надеяться, что деньги свои свахи заслужили не зря, господин. Огонь в самом прямом смысле. Волосы цвета начищенной меди, а глаза с зеленым отливом.

— Это я и сам знаю, уже свахи рассказали. Ну иди, дел у тебя много, — и с этими словами Абу-Мулайл удалился в задние покои обширного дома, где наскоро готовились помещения для молодой жены на женской половине.

Он еще не видел невесты и не считал нужным нарушать предписания шариата. Рассказы свах о ее волосах и глазах волновали его не только как мужчину. Он никогда не встречался с северянками, и простое любопытство все сильнее будоражило его и жгло нетерпением.