Королева. Последнее восхождение Луны (СИ)

— Этих двоих на рынок, — отдавал приказы работорговец, указывая на Люси и Юстэса, словно и не слышал слов Короля Справедливого. — А этих троих в темницу.

— Нет, Эдмунд! — закричала Люси, когда ее поволокли прочь.

— Люси! — вторил ей брат. Горящие от злости и бессильной ярости глаза метались от сестры к девушке. Люси ударилась в слёзы, Эдмунд побледнел.

Один из работорговцев несмело подошел к Элизабет, и попытался поднять ее на руки. Даже такая, Колдунья наводила на них ужас.

— Дайте я ее понесу! — крикнул Эдмунд, у которого практически разрывалось сердце. Его сестру тащили на рынок, а любовь, возможно, всей жизни содрогалась в конвульсиях на полу. — Не трогайте ее.

Работорговцы, очевидно, решив, что если Колдунья что-то и сделает, то пусть сделает с парнем — мало ли, вдруг у ведьм без сознания появляются какие-то защитный чары. Поэтому, грубо вздёрнув Элиз с пола, ее всучили на руки Эдмунду. Нести было неудобно — верёвки впивались в запястья из-за того, что их пришлось извернуться, чтобы не уронить Элизабет.

На руках Эда, девушка слабо застонала.

— Элиз, — позвал он, пока их вели в темницу. Девушка приоткрыла глаза.

— Эд, — откликнулась она и слабо улыбнулся. — Проклятая цепь…

— Ты будешь в порядке? — спросил юноша, слыша, как несколько работорговцев вытащили кинжалы из ножен. Несмотря на то, что руки Элиз были связаны, как они поняли, специальной антимагической цепью, они все равно боялись.

Элиз кивнула. Она действительно чувствовала, что становилось немного легче. Когда цепь сомкнулась на ее руках, магия вся замерла в ней, будто прекратилось поступление кислорода в легкие. Сбитой энергии понадобилось время, чтобы вновь потечь по венам девушки, уже с чуть меньшей силой, но достаточно для того, чтобы она смогла идти. Остановка в несколько минут была похожа на кратковременный обморок, но теперь Элизабет думала, что сможет справиться с цепью через некоторое время.

Их впихнули в темную камеру, и Эдмунд тут же пристроил Элизабет около стены, сам встав на колени перед ней. Девушка слабо улыбнулась, пытаясь показать, что она в порядке. Эд дернул веревки на ее руках, но лишь немного обжег собственные руки.

— Здесь кто-то есть, — внезапно сказала Элизабет. Голос ее немного хрипел; она посмотрела в темный угол темницы, и юноши направили свой взгляд туда же. Эдмунд рефлекторно закрыл девушку собой, а Каспиан встал сбоку от них. Но Элизабет выглядела спокойной, хотя чувствовала себя намного лучше.

— Никак юная волшебница? — спросили из того угла, в который смотрела Элизабет.

— Меня зовут Элизабет, — представилась Королева. — Вы знаете, как отсюда выбраться?

— Впервые вижу добрую колдунью, — продолжил пленник, словно не слышал вопроса девушки. — А честно, ты первая колдунья, которую я вижу вообще. И, боюсь, отсюда не выбраться, милая леди.

— Кто здесь? — крикнул Каспиан. Говорящий не испугался громкого голоса молодого человека — Элизабет чувствовала лишь сильную усталость этого пленника, и какую-то силу. Но не физическую, даже не магическую — человек в темном углу был очень умен. Ей стало лучше, она смогла сесть сама, сложив ноги по-турецки. Эдмунд положил руки ей на плечи.

— Никого, — ответил пленник. — Я говорю сам с собой.

— Смею заверить вас в обратном, сэр, — произнесла Элизабет. Голос ее обрел силу, она смогла встать, но Эд продолжал ее поддерживать. Они обменялись взглядами, которые были красноречивее любых слов, а потом стали наблюдать, как Каспиан приближается к человеку.

Когда пленник вышел из плена, троица увидела, что это был уже немолодой мужчина, старик с длинными седыми волосами и бородой. На худом морщинистом лице, однако, ярко сверкали голубые глаза. Мужчина был измождён, он явно сильно недоедал, но Элизабет больше чувствовала, чем знала, какая сила скрывается в нем. Девушка даже могла сказать, что с виду он был весьма приятным.

На лице старика, который рассматривал Каспиана очень пристально, мелькнуло глубокое удивление. Он был одновременно испуган и восхищен; выражения лица Каспиана Эд и Элиз не видели, но внезапно Король сказал, словно не верил сам себе:

— Лорд Берн?

Старик явно опешил. Будто находясь в темнице, он совсем перестал говорить свое имя, а Элизабет представляла, насколько это было скверно — имя определяет человека, напоминает о том, кто он и откуда. Потерять имя было бы ужасно.

— Был когда-то, — сказал он. — Но я больше не достоин этого титула.

— Он один из семи? — спросил Эдмунд, не выдержав. Каспиан, повернувшись к ним с Элиз кивнул.

Каспиан приблизился к Берну чуть ближе, стараясь не совершать резких движений. Старик слегка испуганно подался назад. Увидев юношу чуть ближе, лорд Берн сощурился, внимательно вглядываясь в его лицо. Повисла тишина на несколько секунд, после чего лорд сказал:

— Это лицо… Напомнило мне короля, которого я любил.

— Это был мой отец, — признался Каспиан. Он говорил мягким, нежным голосом, в котором, однако, было слышно все уважение, которое только можно испытывать. На Берна это, напротив, произвело совсем другое впечатление.