Королева Воздуха и Тьмы

Джейс убрал остатки повязки от лица женщины на коленях. Эмма отступила назад, будто бы её ударили. Это была Мариза Лайтвуд. Её волосы были подстрижены очень коротко, её лицо измождённое. Эш наблюдал без всяких эмоций, как она оглянулась вокруг себя в тихом ужасе. Серебряная цепь свисала с его шеи, Джулиан не мог вспомнить у него такую у Фейри. Как много лет прошло для него здесь между его бегством от фейри в Портал и прибытием Эммы и Джулиана в Туле?

— Мариза Лайтвуд, — сказал Себастьян, обходя её маленьким кругом. Эмма не двигалась и не издала ни единого звука с тех пор, как вздрогнула. Джулиан задавался вопросом, вспоминала ли она Маризу в их мире, скорбящую возле костра ее бывшего мужа, но окруженную детьми и внуками? Эмма, должно быть, думала о собственных родителях, понял он. Задаваясь вопросом, живы ли они в этом мире. Но она не сказала ни слова. — Ты обвиняешься в пособничестве мятежникам против дела Павшей Звезды. Мы знаем, что ты делала это, поэтому суда не будет, потому что мы против него в любом случае. Но ты — ты совершила величайшую измену из всех. Ты пыталась разрушить связь между двумя братьями. Джейс и я — братья. Ты не его мать. Я — единственная его семья.

— Боже, — прошептала Эмма. — Это та странная связь, которая у них была, когда Себастьян контролировал Джейса, помнишь? Значит это случилось в этом мире…

— Я убил свою мать, Лилит, ради Джейса. — сказал Себастьян. — Теперь он убьет свою мать ради меня.

Джейс вытащил меч из ножен на его талии. Это было длинное, зловещее серебряное лезвие, которое мерцало красным в лунном свете. Джулиан снова подумал о Джейсе в их мире: смеющемся, шутящем, оживленном. Казалось, что это было чем-то большим, чем контроль. Будто бы этот Джейс был мертв изнутри.

Уголки губ Себастьяна приподнялись, он улыбался, но это была не человеческая улыбка.

— Последние слова, Мариза?

Мариза повернулась так, чтобы видеть Джейса. Напряженные изгибы ее лица, казалось, расслабились, и на мгновение Джулиан увидел Джона Карстаирса, смотрящего на Эмму, или свою собственную мать, смотрящую на него, смесь любви и печали.

— Ты помнишь, Джейс? — сказала она. — Ту песню, которую я пела тебе, когда ты был мальчиком.

Она начала петь, её голос высокий и дрожащий.

À la claire fontaine m’en allant promener J’ai trouvé l’eau si belle que je m’y suis baigné. Il y a longtemps que je t’aime, jamais je ne t’oublierai.

Джулиан немного знал французский, так что он узнал некоторые слова. Я любила тебя так долго. Я никогда тебя не забуду.

— Il y a longtemps que je t’aime, — Мариза пела, её голос поднимался, дрожа на самой высокой ноте.

Эш крепко схватился за собственные локти. Он отвернулся как раз в тот момент, когда Джейс занес свой меч и опустил его, отсекая голову Маризы от ее тела. Белая кость, красная кровь; ее тело упало на песок, голова покатилась, ложась на песок щекой вниз, глаза все еще были открыты. Она, казалось, все еще смотрела на Джейса.

Кровь забрызгала лицо Эша, его рубашку. Толпа аплодировала и кричала. Джейс наклонился, чтобы вытереть меч о песок, когда Себастьян подошел к Эшу, его улыбка из нечеловеческой превратилась во что-то другое. Что-то собственническое.

— Я надеюсь, это был полезный опыт, — сказал он Эшу.

— Я научился не надевать белое на казнь, — сказал Эш, вытирая руку о перед рубашки; на которой остались красные пятна. — Полезно.

— Когда мы получим Орудия Смерти, ты увидишь гораздо больше смертей, Эш.

Себастьян усмехнулся и снова повысил голос.

— Время кормежки, — объявил он, и слова разнеслись по пляжу. Внутри головы Джулиана был крик, рвущийся наружу; он бросил взгляд на Эмму и увидел такой же крик в её глазах. Возможно, он принадлежал им обоим. Она схватила его запястье с достаточной силой, чтобы размолоть мелкие кости.

— Мы должны уйти. Мы должны убраться отсюда.

Она запиналась; у Джулиана даже не было времени согласиться. Когда вампиры окружили тело Маризы, они отбежали к обрыву, пригибаясь.

Ночь была заполнена какофонией визгов и воплей, и воздухе витал медный оттенок крови. Эмма шептала:

— Нет, нет, нет. — пробормотала она себе под нос, споткнувшись о нижнюю ступеньку шаткой деревянной лестницы, и подорвалась бегом. Джулиан последовал за ней, изо всех сил стараясь не смотреть назад.

Ступеньки дрожали под их ногами, но держались; верхушка обрыва была в поле их зрения. Эмма достигла конца ступенек и закричала, внезапно исчезая из поля зрения. Взор Джулиана помутнел. Он не осознавал, как забрался на оставшиеся ступеньки, он просто оказался на вершине обрыва — знакомая трасса, ряды припаркованных машин, песок и трава под ногами — и там была Эмма, в хватке высокого, рыжего парня, знакомое лицо которого поразило Джулиана, словно удар в живот.

— Кэмерон? — сказал Джулиан недоверчиво. — Кэмерон Эшдаун?

Кэмерон выглядел примерно на девятнадцать — двадцать. Его густые рыжие волосы был подстрижены по-военному коротко. Он был худым и жилистым, одетый в коричневую футболку и камуфляжные брюки, ремень Сэма Брауна был перекинут по диагонали через его плечо. В него был засунут пистолет.