Королева Воздуха и Тьмы

«Верно, — подумал про себя Кит. — Я определенно не посвящал бы Друзиллу в план, который, как я надеюсь, развалится до того, как осуществится.»

Он сел.

— Нет… нет, определенно нет. Для нее это было бы крайне опасно знать что-либо об… об этом. Все, что нам нужно сказать ей, — это то, что мы пытаемся наладить хорошие отношения с Теневым рынком.

Взгляд Тая скользнул в сторону Кита.

— Тебе и в самом деле нравится Друзилла.

— Я полагаю, что она чувствует себя очень одинокой, — сказал Кит. — И я понимаю каково это.

— Я не хочу, чтобы она подвергалась опасности, — сказал Тай. — Она не может быть подвержена какого-либо рода опасности. — Он потянул за рукава своей толстовки. — Как только Ливви вернется, я сообщу ей, что хочу немедленно провести церемонию парабатаев.

— Я полагал, что ты хочешь отправиться в Некроситет? — сказал Кит, не задумываясь. Если бы только Тай мог осознать, насколько возможным это было для него сейчас, Кит пожелал… и тотчас же возненавидел себя за подобные мысли. Само собой, Тай не желал воспринимать смерть Ливви, как какую бы то ни было форму свободы.

— Нет, — резко сказал Тай. — Вспомни, я уже говорил, я больше не хочу ехать туда. Кроме того, у учащихся в Некроситете не может быть парабатаев. Это правило. А правила важны.

Кит даже не хотел думать о том, сколько правил они нарушали прямо сейчас. Тай четко обозначил все, что нужно, чтобы вернуть Ливви, но в мире никогда и ничего не работало идеально. Сейчас же он сильно беспокоился о манжетах толстовки, пальцы Тая слегка дрожали.

Кит коснулся плеча Тая. Он сидел немного позади него. Спина Тая изогнулась, когда он наклонился вперед, но он не избежал прикосновения.

— Сколько окон на фасаде Института? — спросил Кит.

— Тридцать шесть, — сказал Тай. — Тридцать семь, если считать окно на чердаке, но оно залеплено бумагой. А что?

— Потому что это именно то, что мне так нравится в тебе, — тихо сказал Кит, и Тай слегка замедлил раскачиваться. — Тот факт, что ты все замечаешь. Ничего не забываешь. Ничего, — и никого, — не упускаешь из виду.

* * *

С наступлением ночи Эмма снова начала клевать носом. Когда ее лошадь остановилась, она проснулась и слегка откинула капюшон назад, осматриваясь вокруг.

Они достигли башни. Занимался рассвет, и в первых лучах света неизменно виднелся лишь Неблагой Двор, который совсем не был похожим на рисунок на стене Джулиана, а скорее, как нечто, явившееся из кошмара. Колючая изгородь, окружавшая башню, была не чем иным, как неприхотливыми кустами роз. Шипы стального цвета с легкостью достигали не менее фута в длину. Кое-где они были усыпаны чем-то похожим на массивные белые цветы. Стены башни без окон были гладкими и темными, словно антрацит.

У Эммы перехватило дыхание от холодного воздуха. Она вздрогнула и поплотнее закуталась в плащ Нене, вокруг нее поднимался шум, по мере того, как сонное шествие Благих Фейри начало приходить в себя ото сна. Девушки позади нее болтали о том, какого рода комнаты находятся внутри и какое приветствие им стоит ожидать от Короля. Джулиан рядом с Эммой сохранял неподвижность: он сидел прямо, а его капюшон скрывал лицо.

Послышался громкий и резкий металлический звук, подобный звону колокола. Эмма заглянула вперед и увидела, что в колючей изгороди были установлены ворота: высокие бронзовые врата, которые только что распахнулись. Прямо за воротами она смогла рассмотреть внутренний двор и большую черную арку, ведущую в башню.

Неблагие рыцари в черных плащах стояли на страже по обе стороны ворот. Они останавливали каждого участника процессии, прежде чем позволить им пройти во двор, где на пути к дверям башни были расположены два отряда Неблагих Фейри.

Разноцветные звезды начали гаснуть, и в отсутствии их свет восходящего солнца отбрасывал на башню тусклые золотые тени, мрачные и прекрасные, как полированный ствол оружия. Вокруг живой изгороди была плоская травянистая равнина, где росли деревья боярышника. Вереница Благих фейри снова двинулась вперед, и среди буйства шелков и бархата, крыльев и копыт поднялось громкое ворчание. Девушки на гнедой кобыле шептались друг с другом о том, как все тут при Ночном Дворе столь неторопливы и что это ужасно грубо заставлять их ждать.

Утренний воздух попал под капюшон Эммы, когда она обернулась спросить:

— О чем это вы?

Одна из девушек покачала головой.

— Вполне естественно, что Король излишне подозрительный. Слишком уж долго длилась вражда между Дворами. Всадники осматривают каждого гостя.

Эмма застыла.

— Всадники Маннана?

Другая девушка засмеялась.

— Как будто существуют другие всадники!

Джулиан наклонился к Эмме и сказал тихим голосом:

— Мы не сможем пройти через эти ворота с остальной частью процессии так, чтобы Всадники не узнали нас. Особенно тебя. Нам нужно выбираться отсюда.

Место, где обычно висела Кортана на спине Эммы, отдавало болью, словно утраченная рука. Она убила одного из Всадников своим мечом — не было ни единого шанса, что они не вспомнят ее.

— Согласна! Есть идеи, как это можно сделать?