Королевская кровь 5

   - Ну-ну, милая, - легко сказал Люк, закуривая и похлопывая ее по заднице, - куда ты торопишься? Еще вся ночь впереди.

   - У нас в комнатах большие кровати и свежее белье, - прошептала она ему на ухо. Люк отклонился, чтобы рассмотреть ее. «Роза» смотрела напряженно. Товарки ее уже активно отрабатывали содержание и щедрые чаевые.

   - Я слишком стар, чтобы меня могло возбудить свежее белье, крошка.

   - Тогда, - она, волнуясь, облизала губы, - там есть разные… игрушки.

   - Покажешь? – лениво поинтересовался Дармоншир. Ему было скучно. В девчонке не было ничего, что могло бы разжечь его. Кукла, живая и послушная кукла.

   - Покажу, - проворковала она, - и дам попробовать. На себе.

   Он хмыкнул. Нужно было подняться в номер, чтобы не вызвать подозрений. И он лениво пошел за ней. Заплатит, велит молчать – и через часок уйдет.

   Девушка у двери комнаты повисла на нем, принялась целовать. Толкнула бедром дверь, потянула Люка за собой.

   Он вошел - и последней мыслью, что мелькнула у него, была:

    «Ну ты и идиот, Кембритч».

   Очнулся Люк от потока ледяной воды и чуть не взвыл – голова раскалывалась так, будто по ней булыжником приложили. Находился он в той же комнате, в которую зашел с продажной шлюшкой. Голый, привязанный к стулу. Его вещи деловито распарывали на широкой кровати напротив, а перед ним стоял Альфред Дьерштелохт, скрестив руки на груди.

   - Какая встреча, - просипел Люк и слизнул воду с щеки, - а вы затейник, барон. Правда, я вас ждал к себе в гости, а не наоборот.

   Блакориец, не меняя выражения лица, врезал ему по морде – сразу пошла носом кровь, а в многострадальной голове зазвенело.

   - Это за чистку сапог, - пояснил барон невозмутимо и пнул Люка в живот. Кембритч замычал – стул упал, и опять его светлость приложился затылком. Руки придавило собственным весом и, кажется, вывихнуло запястья.

   - И за угощение спасибо, - простонал он. – Всегда говорил, что блакорийцы – гостеприимный народ.

   - Поднять, - приказал Дьерштелохт вполголоса, и один из распарывающих одежду, поднапрягшись, поставил стул прямо. Люк задыхался от текущей из разбитого носа крови, сплевывал ее через зубы.

   - Итак, - сказал блакориец, - зачем вы приехали в Форштадт, герцог?

   Люк сплюнул и усмехнулся. Потрогал языком передний зуб – шатается или нет.

   - Так вы из-за этого не дали мне порезвиться, барон? Вы просто спросить не пробовали? На кубок по трасфлаю, представляете?

   Сейчас ударили больнее – в колено, и Люк долго стонал сквозь зубы, загребая ногами и смаргивая слезы.

   - Конкретизирую вопрос, - так же ровно проговорил Дьерштелохт. - С какой целью вы пытаетесь сблизиться с княгиней, проникнуть в окружение князя и избавить его от моего присутствия?

   Люк тяжело дышал, запрокинув голову – от боли и слабости начало тошнить. Чертов безалаберный идиот!

   И со следующим ударом он обмяк, расслабился, закатил глаза и даже рот приоткрыл. Труднее всего было не орать от боли и не сжимать зубы.

   Ему приложили пальцы к шее.

   - Жив.

   - Подохнет тут у нас, начальник. Скандал будет, рыть начнут.

   - Не начнут. Я все устрою. Рейли, что с ментальным сканированием?

   Ладони на висках – и Люк старательно вообразил перед глазами и в голове черноту и пустоту.

   - Блок у него, господин Дьерштелохт. Не пробить.

   Что делать, Кембритч, что же делать? Маячок наверняка нашли, как и нож, так что одна надежда, что Леймин сейчас сюда с группой ворвется. Руки связаны сзади, болят. Башка не варит. Боги… если выберусь, клянусь, буду осторожнее… Черт, кого ты обманываешь, Кембритч? Сейчас убьют ведь… хотя, если бы хотели, что мешает? Странное поведение для заказчика… странное…

   В горле скопилась кровь и он терпел сколько мог – и закашлялся.

   - Подлечи его. Нужно чтобы мог отвечать на вопросы.

   Тепло и покалывание от виты. Перед глазами все расплывается, клонит в сон – но снова ведро холодной воды. И его собственный нож в руках блакорийца. Он играет им, щелкает, складывает-раскладывает – порхает в пальцах стальная бабочка-убийца.

   Думай, Кембритч, думай.

   В окна бил ветер со снегом, за стеной протяжно застонала женщина, и Люк скосил глаза, дернул уголком рта и захохотал. «Убит в борделе» - какая сочная эпитафия, описывающая всю его жизнь.

   - Весело? – осведомился барон. – Мы долго можем тут смеяться, ваша светлость, но в результате вы все равно мне все расскажете. Зачем вам броня под рубашкой. Откуда маячок в рукаве и нож в скрытом кармане. Что вам нужно от меня и от Форштадта. Ну? – он зашел Люку за спину и провел лезвием по его шее, нажал острием в плечо, прямо над нервным узлом – знает, куда бить, чтобы было больнее всего. По спине потекла кровь.

   - Нажать? – поинтересовался блакориец.

   - Только нежно, - пробормотал Люк и заорал, заскулил от боли, снова забился в веревках так, что стул поехал в сторону. Левая рука онемела. Альфред вынул лезвие и похлопал по ране ладонью.

   - Герцог, простолюдин, - сказал он небрежно, - а кровь красная у всех. – Ничего не хотите сказать, Дармоншир?