Королевская кровь 5

   Узкие и кривые улочки с односторонним движением рваной паутинкой сбегались к центру столицы, смыкались в площадь размером с овечью шкурку. И там по кругу, наваливаясь друг на друга, стояли и дворец с небольшим цветочным садом перед ним, огороженным высокой витой решеткой, и довольно обширным – по инляндскому обычаю – парком позади, и храм всех богов, такой же приземистый и серый, и здание суда, и правительство.

   Дворец казался скорее владением какого-то промышленника, чем одного из старых аристократических родов Туры. Но по сути так оно и было – относительную независимость княжество издавна поддерживало благодаря имеющимся в местных холмах залежам железа. Но губительные для земель выработки руды прекратились уже давно, и форштадцы категорически отказывались терять еще хоть кусок плодородной почвы. А вот горизонтальными шахтами Форштадт был изрыт вдоль и поперек – в старых выработках даже селились, создавали торговые центры и кинотеатры, выращивали грибы и редкие мхи для магов-природников.

   Не железо ныне составляло основную ценность этого княжества. В слоях руды и песчаников находили жилы редчайшего черного опала, и в экспорте этого драгоценного камня у Форштадта почти не было конкурентов. Небольшое месторождение, куда меньше по размеру, имелось только на западе Рудлога, примыкая к Форштадту, да на восточных берегах Йеллоувиня. Черный опал по свойствам своим считался идеальным камнем для изготовления магических амулетов – наложенные плетения держались в несколько раз дольше, и небольшой камень мог впитать в себя куда больше стихийных плетений. Цены на него росли каждый год.

   Еще дед старого князя ввел квоту на добычу черных опалов, чем поднял их стоимость почти вдесятеро, начал проводить так называемые опаловые аукционы - и обеспечил княжеству и роль лакомого кусочка, и стабильный приход денег в бюджет.

   Автомобиль затормозил у входа во дворец. Вышел водитель, открыл дверь – и герцог Дармоншир во всем великолепии темно-синего костюма-тройки с пышным шейным платком ступил на брусчатку княжеского парка. За ним выскочил Майки Доулсон с повязкой на глазу – эпатировать, так по полной. Водитель достал из багажника подарки, и бедняга помощник едва не закачался под их тяжестью. Люк бы помог, но здесь этого было делать нельзя – статус, черт бы его побрал.

   - Прошу вас, ваша светлость, - почтительно приветствовал его один из слуг, встречающих гостей, и лорд Лукас Бенедикт высокомерно кивнул и зашагал к лестнице.

   Он нарочно опоздал немного – не по чину было приходить в числе первых. Люк поднялся по лестнице, прошел к дверям в бальный зал, послушал, как церемониймейстер объявляет его имя.

   - Его светлость герцог Лукас Бенедикт Дармоншир!

   Сотни аристократов в зале обернулись в его сторону и почтительно склонили головы. Люк чуть не скривился – он по титулу был старше всех здесь, а, значит, предстоит снова искупаться в угодливости и внимании.

   - А где Оурен и Лембовский? – небрежно спросил он у слуги.

   - Кто, ваша светлость? – непонимающе спросил тот.

   - Гонщики, - пояснил Люк, - победители кубка.

   Слуга задумался.

   - Кажется, я видел их. Привести к вам?

   - Лучше меня к ним, - потребовал лорд Лукас и зашагал за слугой, кивая и улыбаясь в ответ на приветствия и поздравления. Младые девы, вытолкнутые вперед быстро сориентировавшимися родителями, - а вдруг детка сразит его светлость наповал и обеспечит роду высокий титул? – краснели и приседали в реверансах. Были и другие женщины – их взгляды не допускали двойных толкований. Этим не нужен был брак – они бы удовлетворились и местом любовницы. Да даже женщины на одну ночь, если бы его светлость был достаточно щедр.

   Гонщики – внезапно с супругами, мудро решившими, что в форштадском гнезде разврата надо держать мужей рядом, - обнаружились у столов с напитками, и Люка приветствовали тепло и даже радушно. Это была семья, в которой не существовало титулов.

   - Проклятые газетчики, - сказал Николай Лембовский, - уже треплют твое имя, Кембритч. Вспоминают все, что лили на тебя несколько лет назад и пишут, как ты осмелился выйти на старт, если тебя лишили возможности профессионально катать.

   - Да пусть, - небрежно отозвался Люк.

   - А я скажу, что трасфлай потерял много с твоей дисквалификацией, - вмешался Бон Оурен. – Ты был богом трассы. Гением. Никогда не верил в эти истории с наркотиками.

   - Это потому что ты женился в восемнадцать, - сказал Люк. – И не был на наших вечеринках.

   Жена Оурена прижалась к мужу, супруга Лембовского нахмурилась.

   - Я ширялся, как скотина, Оурен. Благо, мозги встали на место.

   У стола наступило молчание.

   - Сукин ты сын, - грустно сказал Оурен, - я тобой восхищался.

   - Ты чемпион этого года и занял первое место на кубке, Бон, - горько усмехнулся Кембритч. – Так что моя очередь считать тебя богом. Выпьем?