Королевская кровь 5

   Раздались одобрительные возгласы и игроки расселись за столом. Игра шла в дыму сигарет и обильном возлиянии алкоголя, под скабрезные истории и анекдоты, обсуждение прелестей дам и постельных подвигов присутствующих мужчин. Все матерились, хохотали – и Люк как всегда мимикрировал и под это общество, настроился на общую волну так, что минут через двадцать его уже воспринимали как своего, пьяным и пошлым. Принц периодически задремывал, потом просыпался, клал карту невпопад – все делали вид, что не замечают этого. Даже начальник личной гвардии угрюмо наливался алкоголем – и чем дальше, тем откровеннее нехорошо поглядывал на Люка.

   Где-то через час Дьерштелохт вышел на балкон. И Люк, чуть помедлив, пошел за ним. Встал рядом, покачиваясь – о, изображать опьянение у него всегда получалось превосходно. Барон покосился на него и отвернулся.

   - Вечер – шик. Только женщин не хватает, - сообщил герцог спине блакорийца и мечтательно поцокал языком. - Мы ведь не встречались ранее, да, барон? – поинтересовался Дармоншир, прикуривая. Выругался матом, прислонился к стене, кое-как поджег сигарету.

   - Нет, - буркнул блакориец, не поворачиваясь.

   - Однако, - не отставал Люк с развязными интонациями в голове, - я где-то слышал вашу фамилию. Сразу, как представили, я подумал, что где-то слышал ее.

   - Мой брат служит у ее величества Магдалены, - раздраженно пробурчал Дьерштелохт.

   - Возможно, - согласился Люк. Выпустил дым, полюбовался на туманные завитки на морозе. – Но я не знал. Черт, - он засмеялся, - нет же, нет!

   - Что такое? – напряженно поинтересовался блакориец.

   - Глупости, - отмахнулся Люк и замолчал. Начальник охраны в упор смотрел на него и Дармоншир покачал головой и доверительно склонился к собеседнику, стараясь, чтобы дым шел тому в лицо.

   - Это секретная информация, понимаете? Я и забыл об этом. Дело в том, что когда я переехал в Инляндию, меня пытались убить. Слава богам, что у меня был с собой пистолет! И когда меня допрашивали, я никак не мог вспомнить, о чем переговаривались нападавшие. А сейчас мне кажется, что один произнес что-то очень похожее на вашу фамилию. Забавно, правда?

   - и он захохотал, запрокинув голову, и похлопал блакорийца по плечу: - Признавайтесь, дружище, вы заказали меня?

   И снова захохотал – до всхлипов и слез на глазах. Блакориец растянул губы в улыбке.

   - Не смешно, Дармоншир. Вам стоит меньше пить.

   - Простите, Дьерштелохт, - отсмеявшись, покаялся Люк и вытер с уголков глаз настоящие слезы. – Говорю же, глупости. Вы правы – надо остановиться.

   «Тем более, все, что нужно, я уже сказал»

   Барон мрачно посмотрел на него и вышел. Люк остался на балконе еще на несколько минут, выкурил вторую. А когда вернулся – блакориец поднимал что-то бормочущего принца с диванчика.

   - …нормально я, нормально! – бормотал тот. Распахнул глаза. – Играть! Где бабы! Женщину, Дьерштелохт! Отпусти!

   - Вас ждет Корделия, ваше сиятельство, - твердо сказал барон, ведя Инландера-младшего к двери. Принц что-то забулькал, вырвался, захихикал. Жалкое зрелище.

   - … да, такие сиськи! А! Дармоншир! – взгляд его сфокусировался на Люке. – Завтра жду! В пять! Смотрите!

   - Я буду, ваше сиятельство, - пьяненько пообещал Люк.

   - Смотрите! – выкрикнул снова Лоуренс, сделал шаг назад и чуть не полетел на пол. Его снова подхватил Дьерштелохт.

   - По домам, господа, - ровно сказал он. Мужчины понятливо закивали, подождали, пока выведут буянящее сиятельство из комнаты, и начали расходиться.

ГЛАВА 11

   Четверг, 1 января, Иоаннесбург

   Екатерина Симонова

   Катя вернулась домой от Александра в четыре утра. Первым делом посмотрела почту за день — письма лежали на подносе в ее спальне, как и журнал записи звонков на домашний телефон от экономки.

   Никто не пытался с ней связаться. Неужели что-то случилось и она им больше не нужна?

   Она похолодела.

   А вдруг девочек уже нет в живых?

   Ни на что особо не надеясь, она вышла из спальни и побрела вниз, к почтовому телепорту. Маленький шар на двух ножках над чашей искрил, как обычно — она пригляделась и трясущимися руками вынула из сферы плотное письмо без каких-либо надписей на конверте. Тут же, в свете телепорта, распотрошила его — на вспотевшую от ужаса ладонь вывалилось несколько фотографий и записка. И медленно пошла наверх.

   Снимки дочек — улыбаются, играют в какой-то детской комнате. Сердце немного отпустило. Непохоже, что их обижают. Няня — нахмуренная, встревоженная. На фотографиях время — сегодняшний вечер. Прямо тогда, когда она платила Александру собой за то, что принесет его в жертву. И записка с адресом. С двумя. Первый — бунгало в Эмиратах, на берегу океана. Второй, для Марины — горнолыжный курорт в Блакории.

   Катерину начало трясти и она прислонилась к стенке, прямо на лестнице. Тело ныло, помня крепкие мужские руки и прошедшие несколько сумасшедших часов, но на удивление Катя чувствовала себя бодро — будто не дремала какой-то час, а то и меньше, после последнего раза. Спать не хотелось вообще.