Королевская тайна

Из «Лэмбс», пивной в дальней части Чик-лейн, он ушел уже за полночь. Выйдя на холодный воздух, Брокмор понял, что набрался сильнее, чем ему казалось. Шатаясь, он побрел на восток, примерно в направлении Смитфилда. На узких улочках и в переулках было темно и скользко, да вдобавок еще и стены, как назло, мотало из стороны в сторону. Лишь кое-где в щели между ставнями просачивался свет да изредка над арками попадались фонари, вывешенные нарочно для припозднившихся жильцов.

А у овечьих загонов на темных улицах и вовсе началась такая болтанка, что Брокмору пришлось остановиться, чтобы прийти в себя. Он стоял в конце Слотер-стрит, возле древнего камня. На ощупь добравшись до этой штуки, Брокмор опустился на нее. Штаны тут же пропитались холодной влагой, но на камне как-никак суше, чем на мостовой: все-таки он поднимается на несколько дюймов над уличной грязищей. Тут Брокмора вырвало – только-только ноги расставить успел. Когда он опорожнил желудок, стало полегче, хотя все вокруг продолжало слегка подрагивать, будто холодец из телячьих ножек. Откинувшись назад, Брокмор оперся руками о каменную плиту, надеясь таким образом привести мир в состояние равновесия.

Он не сразу ощутил, что камень под левой ладонью мокрый. Брокмор машинально поднес руку к лицу и принюхался. В нос сразу ударил резкий запах свежей мочи. Какой-то гад справил малую нужду на камень. Нет чтобы помочиться на стену или на чью-нибудь дверь, как поступают все добрые христиане!

Брокмор вытянул руку и почти сразу же обнаружил, что на каменной плите он не один. Сначала Брокмор нащупал пальцы, затем всю кисть, а следом и предплечье. Видать, какой-нибудь пьянчуга перебрал эля и лег отсыпаться. На секунду Брокмор ощутил приятное чувство превосходства. Давала себя знать прошлая выучка – погонщик, сколько ни выпьет, всегда на ногах удержится. Вот рука Брокмора добралась до плеча незнакомца и ощупала ткань камзола. Брокмор потер ее между пальцами.

Похоже, за эту вещь можно выручить неплохие деньги.

Кончики пальцев скользнули по вороту рубашки, по шее, добрались до головы и задели щеку.

Холодную кожу покрывала колючая щетина. Пальцы угодили прямо в открытый рот, и Брокмор поспешно отдернул руку, но он уже успел коснуться зубов – вернее, неровных пеньков, которые от них остались. Затем Брокмор осторожно дотронулся до носа и наконец с нарастающим страхом нащупал глаз. Веко было поднято. Пальцы Брокмора ткнулись прямо в глазное яблоко. Он с криком вскочил.

На жертвенном камне лежал вовсе не пьяница, а мертвец.

* * *

Вскоре после полуночи дозорные из ночного патруля нога за ногу брели от Смитфилд-Бар к открытому пространству Смитфилдского рынка, как вдруг какой-то мужчина поднял крик. Взывания о помощи перемежались молитвами, нечленораздельными завываниями и ругательствами. Чем ближе подходили дозорные, тем громче становились вопли.

Ночной патруль, не очень-то спеша, двинулся на голос. Всю дорогу дозорные ворчали, досадуя, что сегодня им придется исполнять свои обязанности. Увидев покачивающиеся в темноте фонари, какой-то мужчина, спотыкаясь и поскальзываясь, кинулся к ним. А поравнявшись с дозорными, зацепился за рукоятку алебарды и с разбега рухнул на мостовую. Удар был так силен, что некоторое время этот человек валялся без движения, будто оглушенный вол. Один дозорный ткнул его жезлом, пока другие держали фонари над распростертым телом. Наконец крикун со стоном зашевелился.

– Надрался до поросячьего визга, – заметил констебль. – Отведите-ка его в караульное помещение и заприте там до утра.

Тут пьяница приподнялся:

– Господа, честное слово, там мертвый человек.

– Скорее уж вусмерть пьяный. Где именно?

– На жертвенном камне. Я его глаза нащупал.

– Бредит, – произнес дозорный с алебардой. – Если наутро будет рассказывать судье то же самое, угодит в Бедлам.

– Имя? – спросил констебль, напоминая всем, кто здесь главный.

– Брокмор, сэр. Меня в Смитфилде каждая собака знает.

– Где работаешь?

– На Слотер-стрит, у господина Фэншоу, сэр. Я смотритель его льва.

– Фэншоу и впрямь держит льва, – с сомнением в голосе произнес патрульный с алебардой. – Мне жена рассказывала.

– А я один раз слышал, как эта зверюга ревет, – прибавил тот, чей жезл вернул Брокмора к жизни.

Повисла пауза. Упоминание о льве сразу повысило статус Брокмора.

– И кто же такой этот мертвец? – поинтересовался констебль.

– Не знаю, господин. В темноте лица не разглядеть. – Брокмор судорожно втянул в себя воздух. – Я на него на ощупь наткнулся.

– Давай показывай.

Констебль принялся отдавать распоряжения. Брокмора подняли и поставили на ноги. С двух сторон поддерживаемый дозорными, он сумел потихоньку дойти до овечьих загонов, а через несколько минут добрались и до жертвенного камня.

– У него глаза открыты, – снова принялся завывать Брокмор. – И он не дышит. А еще на камне моча.

Тусклый свет фонарей залил каменную плиту. Тело исчезло.

«А может быть, его там и не было», – в смятении подумал Брокмор.

Ноги подогнулись, и он снова опустился на камень. И в этот момент Брокмор опять угодил в лужу мочи. Ну хоть что-то ему не померещилось.