Королевская тайна

Даже господин Фэншоу заметил, что Мария на себя не похожа. Встретив внучку на первом этаже, он так крепко взял ее за подбородок, что девочке стало больно, и спросил:

– Почему юная госпожа такая бледная и грустная? Нет, это никуда не годится, надо с этим что-то делать. – («Если бы все было так просто».) – Может, тебя в Сверинг отправить? Свежий воздух, деревенская еда… – С этими словами дед зашагал прочь.

Да, в Сверинге холодно и грязно, и все же… Что, если Марии и в самом деле стоит уехать? Но только если Ханна останется на Слотер-стрит.

После завтрака Мария пошла в салон: согласно распорядку дня, составленному матерью, девочке надлежало час трудиться над вышивкой. Но вместо того, чтобы вышивать льва – Мария так и не продвинулась дальше контура, да и вообще, этот сюжет ее ничуть не занимал, – она достала платок. Мария разглядывала его с удовольствием, смешанным с легкой грустью, ибо знала, что скоро платок придется отдать.

И тут ее осенило. Девочка положила платок на стол рядом с корзиной, где лежали шелковые нитки. К своей радости, она отыскала катушку почти того же оттенка, что и бордовая ткань. Вдев нитку в иголку, Мария выбрала свободное место между передним копытом единорога и поднятой львиной лапой и принялась вышивать. Крошечное темно-красное пятнышко все росло и росло, пока не приобрело более или менее квадратную форму.

«Вот, – подумала Мария. – Теперь у меня есть собственный бордовый платок. Единорог может иногда его брать, если захочет, а лев обойдется».

* * *

Во вторник утром Кэт пришло письмо от господина Алинка: голландец практически умолял госпожу Хэксби приехать в Остин-Фрайерс как можно скорее, намекая, что ван Рибик пребывает в угнетенном состоянии духа. Послание было коротким, а приложенная к нему записка – еще более лаконичной. Ни печати, ни подписи, лишь четыре слова, выведенные твердым почерком без наклона: «Прошу Вас, приезжайте немедленно». Слуга Алинков, сдержанный голландец, возраст которого приближался к пожилому, явно плохо владел английским и лишь молча ждал, готовый сопроводить Кэт в дом своих хозяев или забрать ее ответное послание.

Кэтрин не возражала против новой встречи с ван Рибиком – откровенно говоря, даже наоборот. Однако не хватало еще все бросать и мчаться к нему по первому зову. Прежде чем выйти из дома, она хорошенько обсудила сегодняшнюю работу с Бреннаном и переоделась. Затем слуга усадил ее в наемный экипаж, который все это время дожидался Кэт, предвещая крупные расходы для господина Алинка.

Как бы то ни было, в Остин-Фрайерс слуга повел госпожу Хэксби отнюдь не к дому Алинков – вместо этого он открыл незаметную дверь в каменной стене примерно в пятидесяти ярдах от резиденции своих хозяев и попросил Кэт проследовать за ним внутрь. В старые времена при нынешней голландской церкви существовал мужской монастырь, и эта стена раньше обозначала границу его земель. Некоторые монастырские здания уцелели, раскиданные среди богатых резиденций, домов с квартирами, сдаваемыми внаем, и садов.

– Куда вы меня ведете? – потребовала ответа Кэт, наблюдая, как слуга открывает дверь.

Тот поклонился и произнес:

– Здесь, госпожа. Пожалуйста, идти.

И, заперев за ними дверь, он зашагал через двор. С одной стороны стоял дом с закрытыми ставнями, а с другой раскинулся довольно-таки большой заросший сад. Слева высилась еще одна стена, за которой виднелись крыши и печные трубы резиденции господина Алинка.

– Пожалуйста, идти, – повторил слуга.

Они прошли по дорожке, усеянной засохшими прошлогодними сорняками. Когда-то кусты подстригали, придавая им вид колонн и диковинных зверей. Теперь же они буйно разрослись, приобретя устрашающе-причудливые формы. Кэтрин и слуга повернули за угол, и впереди показался небольшой домик. Он стоял, прислонившись к садовой стене, отчего вид у него был усталый. Это жилье сложили из кирпича и камня, тайком вынесенного из развалин. Черепичная крыша вся сплошь из бугров и впадин, а маленькое окно занавешено зеленым плющом.

Ван Рибик сидел на скамейке у двери, вытянув длинные ноги. На нем был старый камзол. Голландец курил трубку с длинным мундштуком. В первую секунду Кэт приняла его за садовника или сторожа.

– А вот наконец и вы, – произнес ван Рибик, завидев госпожу Хэксби. Он встал со скамейки и поклонился. – Похоже, вы совсем не спешили, мадам. Я считал минуты.

Слуга поклонился.

– Я ждать возле стена, госпожа, – сообщил он и оставил их наедине.

Кэтрин впервые видела ван Рибика без парика. Его лицо казалось еще более длинным и костлявым. Но даже в столь скромном наряде голландец держался величественно.

– Неужели вы здесь живете? – спросила Кэт.

– Почему бы и нет?

Ей сразу пришла в голову тысяча причин, но она лишь поинтересовалась:

– Что же вы едите?

– Слуги носят мне еду из дома, а также доставляют все необходимое. – Ван Рибик улыбнулся. – В том числе и вас, мадам.