Королевская тайна

Во дворце клерк оказался весьма полезным в качестве проводника: на огромном пространстве размещалось великое множество покоев, и чужаку ничего не стоило здесь заблудиться. Сопровождающий проводил Кэтрин до покоев Мадам в Шато-Неф.

– А Месье, ее супруг? – спросила Кэт. – Он тоже живет здесь?

– Да, – кивнул француз и неожиданно продолжил безо всяких дополнительных вопросов: – Но его вы будете видеть редко. У него другие интересы. К тому же Мадам и Месье недолюбливают друг друга. – В первый раз клерк посмотрел Кэт в глаза. – Советую по возможности держаться от него подальше.

Кэтрин проводили в отведенную ей комнату на втором этаже Шато-Неф. Спальня, выходившая окнами на реку, была просторная, однако по сравнению с другими дворцовыми покоями весьма скромно меблированная. В распоряжение Кэт предоставили горничную, к тому же для гостьи составили специальную инструкцию, в которой разъяснялось, где и во сколько ей надлежит принимать пищу.

Кроме того, для госпожи Хэксби оставили письмо: чуть позже ее позовут к принцессе, а пока следует ждать. Кэт смыла с себя дорожную пыль, переоделась, а затем мучительно долго выбирала подходящие туфли. Наконец определившись, она принялась осматривать макет птичника, проверяя, не пострадал ли он в дороге. После этого Кэтрин перебрала все документы в папке, разложив чертежи в нужном порядке, чтобы представить планы должным образом.

День сменился вечером, и вот наконец в дверь постучал слуга и объявил, что госпожу Хэксби ожидают внизу. Там ее встретила дородная женщина средних лет в сопровождении дворецкого. Дама представилась как мадам де Борд.

– Я камеристка Мадам, – объявила она. – Сейчас я отведу вас к ней. Но Мадам устала, и, возможно, она будет не в состоянии вас принять. Вижу, вы взяли с собой макет. Это хорошо. Мадам не терпится на него взглянуть. – Камеристка кивнула в сторону лакея. – Вашу работу отнесет он.

– Пожалуйста, велите слуге обращаться с макетом бережно, – попросила Кэт. – А папку я понесу сама.

Мадам де Борд проводила госпожу Хэксби в другую часть дворца. Там они прошли через анфиладу из трех величественных комнат и приблизились к двери, за которой взгляду гостьи предстала многолюдная приемная. Наконец, к большому облегчению Кэтрин, слуга отдал макет ей обратно. К открытому окну было повернуто кресло с высокой спинкой. Вокруг него, подобно экзотическим птицам с ярким оперением, порхало с полдюжины дам. Аббат читал книгу, его губы беззвучно шевелились, а унизанные перстнями пальцы перебирали четки.

Мадам де Борд приблизилась к креслу, встала перед ним, присела в низком реверансе и вполголоса произнесла несколько слов. Сделав еще один реверанс, камеристка попятилась в сторону и приказала двум слугам поставить возле кресла столик. Затем она поманила Кэт:

– Мадам угодно, чтобы вы установили макет на столике. Принцесса осмотрит вашу работу, когда у нее будет время.

Кэтрин повиновалась. Поставив ящик на столик, она открыла его. Увидев миниатюрный птичник во всей красе, стоявшая рядом дама не удержалась и восхищенно ахнула. На секунду губы этой женщины приоткрылись, а холодно-почтительное выражение лица сменилось детским восторгом при виде приятного сюрприза.

Над подлокотником кресла показалась рука – худая, белая, с длинными пальцами – и слабо затрепетала в воздухе, точно бабочка, теряющая последние силы. Сделав очередной реверанс, мадам де Борд вернулась к Кэт, по-прежнему стоявшей у стола.

– А сейчас вы должны уйти, – прошептала камеристка.

– Разве меня не представят Мадам?

– Нет. Это не совсем удобно.

Глава 37

Наступил понедельник – третье утро после гибели Стивена. Несчастье, гнев и угрызения совести туманят человеческий рассудок, но тем утром у меня возникло чувство, что терять мне больше нечего. Я позвал Сэма в гостиную. Слуга с угрюмым видом стоял в дверях, не желая подходить ко мне ближе, чем необходимо, будто перед ним был заразный больной.

– Будешь меня сопровождать, – объявил я. – Вряд ли мы попадем в передрягу, но все же возьми пистолет. Спрячешь его под плащом. И принеси из чулана мою тяжелую трость и длинный кинжал.

Сэм вскинул голову и в первый раз за три дня посмотрел мне в глаза:

– Что стряслось, хозяин? Будет заваруха?

– Не думаю, – ответил я. – Это всего лишь меры предосторожности.

Полчаса спустя, когда мы покинули Савой, я не стал поворачивать в сторону Уайтхолла, хотя самовольная неявка на службу станет еще одним пятном на моей репутации. Но разве это имеет значение? Доверие лорда Арлингтона ко мне и без того висит на волоске. Его светлость не прощает ошибок, и я был практически уверен, что получу отставку, а это значит, что я лишусь и своего прежнего места в канцелярии господина Уильямсона, а также синекуры в Совете красного сукна. Уайтхолл – рынок, на котором торгуют властью, и цены там постоянно меняются, а я теперь испорченный товар.