Королевский подарок

На кухне все было практически так же, как днем, в реальности. Та же мебель, плита, холодильник и колонка с микроволновой печкой и духовкой. Были, конечно, всякие незнакомые мелочи, вроде подставки для винных бутылок, плетеной корзины с овощами и фруктами на широком подоконнике и большого контейнера для мусора у двери в прихожую. Еще кое-что бросилось ему в глаза. Несмотря на поздний вечер, ставни были открыты. При полном отсутствии занавесок на окнах освещенная кухня отлично просматривалась с улицы. Снаружи в поздний час не было ни души, тем не менее Никиту это несколько удивило. А вот Деда, по всей видимости, ничто не смущало. Похоже, работа на кухне не казалась ему настолько сокровенным делом, чтобы ради нее лишний раз возиться со ставнями. Почему-то именно сейчас до Никиты дошло, что теперь у него появилась ежедневная забота, которая раньше была ему не знакома, – открывание и закрывание ставен. Эта дань традиции показалась ему забавной, хотя и довольно обременительной. Пока он предавался размышлениям, Дед начал составлять в посудомоечную машину кастрюли, сковородки и всякие кухонные мелочи, которых вокруг было предостаточно. В кухне стоял все тот же удивительный вкусный запах, который так нравился Никите. По всей видимости, Дед был хорошим кулинаром.

Никите представилась возможность получше рассмотреть своего нового знакомца. Тот оказался довольно высоким и худощавым. Не исключено, что в молодые годы он был хорошим спортсменом – до сих пор оставался крепок в плечах. В его крупных, рабочих руках чувствовалась немалая сила. Он смотрелся очень моложаво в синих джинсах, ботинках из нубука и мятой клетчатой рубашке с закатанными рукавами. Возраст выдавали только седина и лицо в морщинах.

– Хорошо, молодой человек, вот и все, – неожиданно сказал Дед низким, красивым голосом и захлопнул дверцу посудомойки, – теперь можно немного посидеть у камина.

Уже во второй раз Никита подпрыгнул от неожиданности. Он решил, что приглашение было адресовано именно ему. Просто потому, что приглашать было больше некого. Однако Дед пошел вон из кухни, по-прежнему не обращая на него никакого внимания. Несмотря на такое явное пренебрежение, Никита покорно побрел за ним следом в гостиную. Походка у Деда была немного шаркающая, но глядя на его прямую спину, Никита тоже невольно подтянулся и расправил плечи. Тот включил настольную лампу на тумбочке у стены и задул свечи. Затем взял со стола бутылку с рюмкой и направился к камину. Никита запутался в своем сне. Если его пригласили скоротать вместе вечерок, то где второй бокал? Странное гостеприимство! Дед аккуратно положил еще одно полено на пылающие угли и с блаженным стоном опустился на диванные подушки. Бутылку он поставил на маленький столик, где для нее уже был заготовлен такой же цветной картонный кружок, как на столе.

– Только одну рюмку, молодой человек! – командным тоном сказал он.

Никита совсем растерялся. Одну так одну. Он вообще пока ни на что не претендовал. К чему такие строгости? И где ее взять, эту чертову рюмку? Он с надеждой оглянулся на буфет.

– Хотя какая разница, одну рюмку я выпью или десять? – грустно продолжил Дед. – Все равно никому нет до этого дела.

Ситуация начала проясняться. Дед был любителем поговорить с самим собой. Никита разделял его слабость – он тоже находил себя довольно приятным собеседником и обращался к себе не иначе как «старик». Фамильярное обращение в его устах звучало легкомысленно и на корню обесценивало проблему возраста, свойственную мужчинам, перевалившим сорокалетний рубеж. В той же степени неслучайно Дед величал себя «молодым человеком»: это давало ему право не думать о старости, которая, похоже, была одинокой.

Старик отхлебнул вина и снова затих, уставившись на языки пламени. Поскольку дружеская вечеринка не задалась, Никита продолжил исследование гостиной. Все свободные простенки были увешаны гравюрами и карандашными рисунками разного размера. Графические работы смотрелись превосходно на фоне беленой старинной кладки. На них были женщины разных эпох. В скромных платьях и почти обнаженные. Хрупкие и пышнотелые. Каждая из них была по-своему прекрасна.

Никита осмелел. Он подошел к старику со спины, наклонился к его уху и доверительно сказал:

– Дед, а ты разбираешься, я вижу. Девчонки шикарные! – Тот продолжал зачарованно смотреть в огонь. Никита поднял голову и тут увидел над камином красные туфли на шпильке, а еще выше – ноги в ажурных чулках. Красотка с осиной талией призывно подмигивала со стены, держа в руках баночку с джемом. Или с кремом для рук. Алое платьишко обтягивало ее во всех смыслах выдающуюся грудь.

– О! Как это я пропустил такое?! – удивился Никита. В прихожей его московской квартиры висела пара похожих рекламных постеров пятидесятых годов. Он обожал этот жанр. Однако в гостиной Деда разбитная девица смотрелась вульгарно. Даже обнаженная модель на большом карандашном рисунке рядом, едва прикрытая уголком смятой простыни, и та выглядела целомудренней. Никита снова наклонился к Деду и назидательно заметил: