Королевский подарок

Очень скоро его мысли доказали свою материальность. Он даже не успел озвучить новую стратегию вслух, как одно за другим получил два предложения о вхождении в международные сети с поэтапной продажей агентства. Скрепя сердце, после продолжительного и упорного торга одно из этих предложений Никита принял. По условиям контракта еще некоторое время он продолжал возглавлять компанию, обеспечивая плавный переход управления к новым владельцам. Этот период стал для него убийственным испытанием.

– Что ты так мучаешься? – Жена не понимала. – Ведь ты же сам говорил, что продажа – самый правильный вариант. И условий ты добился выгодных.

Собственными руками Никита лепил из родного агентства то, что сам не готов был принять. Он не был подходящим человеком для работы в корпорации. Непредсказуемость и авантюризм, которые помогли ему создать свой бизнес, не позволяли стать частью огромной машины. Его сотрудники восприняли перемены по-разному. За исключением самых близких соратников, никто не осмеливался обсуждать его решение в открытую. Зато взгляды, которые Никита ловил в офисных коридорах, отражали весь спектр возможных реакций – от горькой укоризны до открытого ликования. Защищаясь, он отключил эмоции, а вместе с ними замерли чувства и желания. Он не мог говорить об этом ни с кем, даже с женой. И терпел свою боль в одиночку.

Шло время. Переходный период подходил к концу. Параллельно на Никиту надвигался очередной день рождения. Обычно они отмечали его изобретательно и шумно. В этот раз обстоятельства были особые: ему исполнялось сорок пять. Друзья и родственники ожидали большого банкета, достойного такой полукруглой даты.

– Я не хочу праздновать день рождения в этом году, – вдруг заявил Никита жене. – Не хочу гостей.

– Давай уедем во Францию, – предложила Ольга, всерьез обеспокоенная его полумертвым, депрессивным состоянием. – Развеешься. Покатаешься по окрестным деревням, как ты любишь.

Идея внеочередной поездки на юг Франции, хоть и не вызвала душевного подъема, показалась Никите неплохой альтернативой натужному торжеству.

– Только, чур, я не участвую в вечерних променадах и не тусуюсь с твоими подругами, – предупредил он.

– Делай что хочешь, – опрометчиво разрешила жена.

Окрестности Ниццы уже давно были изучены им вдоль и поперек. В поисках новых впечатлений в этот раз он уехал гораздо дальше обычного. Бродя по улицам провинциального городка, он зачем-то остановился около витрины агентства недвижимости и стал читать вывешенные на стекле объявления. Неизвестно, почему из всех подобных офисов его вдруг заинтересовал именно этот и почему информация о старинном доме в деревне Лантерн запала ему в сердце. Он записал контактный номер телефона и уехал.

Спустя несколько дней Никита позвонил в агентство. И с этого момента ситуация покатилась как будто сама собой. Он съездил в Лантерн и, вернувшись, объявил жене, что покупает дом. Ольга потеряла дар речи. В течение нескольких дней она утешала себя тем, что это была просто сиюминутная блажь. Но блажь не прошла. А в день своего сорокапятилетия Никита внес задаток.

Желание купить этот дом было первым шевелением жизни после долгих месяцев полного безразличия. Именно поэтому он принял решение не колеблясь, вопреки протестам жены. Ее уговоры и даже слезы не изменили решения Никиты, однако их ядовитый след отравлял его радость.

– Эгоист! Ты всегда все делаешь по-своему!

В последнее время он слышал этот упрек с раздражающим постоянством.

– Ты что, собрался эмигрировать? – это был еще один часто повторявшийся мотив. – Я ни за что не уеду из Москвы!

– Я тоже не собираюсь уезжать навсегда! С чего ты взяла?

Слово «эмиграция» его почему-то коробило. Он не осуждал тех, кто покидал страну, но свою красиво обставленную попытку сбежать от реальности эмиграцией не признавал:

– Считай, что это дача! Приют в теплых краях, где молочные реки и кисельные берега. Да, мир таков не для всех, а только для тех, кто сумел заработать кое-какие деньги. И я намерен этим обстоятельством воспользоваться.

Подобные аргументы звучали чванливо даже для самого Никиты, а Ольге они казались просто отвратительными. Но, как это часто бывает, безрезультатные споры выносили на поверхность самые недостойные мысли, которые в нормальных обстоятельствах не имели шанса быть произнесенными вслух.

Споры с женой всплывали в голове Никиты с изматывающей регулярностью. Не так просто было каждый раз изгонять этого дьявола вон. Его поддерживала только непоколебимая уверенность в собственной правоте.

– Да, я всегда все делаю по-своему! Да, я эгоист! – в который раз повторил он, сидя в кухне своего французского дома. – Что поделать, мне нужен источник радости. Иначе я свихнусь.