Корона из золотых костей

Сзади раздался вой, напугав меня. Долгий, пронзительный зов, на который отозвались по всему городу. Под балконом и в отдалении, мужчины и женщины, старые и молодые в облике смертных ответили глубоким, гортанным воем, который завершился резкими возгласами.

Затем со двора донесся громкий стук. Мужчина топнул ногой о землю. Женщина рядом с ним последовала его примеру, а за ними – еще и еще, как в тот день, когда я приехала в Бухту Сэйона. Но сейчас приветствовали не только вольвены. Атлантианцы и смертные топали ногами и били кулаками по камню. Звуки эхом разносились по двору, по улицам, летели с балконов и террас. Многие упали на колени, хлопая ладонями по земле.

– Это… это хорошо, да? – спросила я.

– Это послание, – ответила Элоана за нашими спинами.

– Какого рода?

Кастил улыбнулся.

– Что они твои. И что, если понадобится, они будут за тебя воевать.

Как раз войну мы собирались предотвратить, но… хорошо, что они готовы.

– Ты имеешь в виду, что они наши?

Его улыбка стала шире, но он промолчал.

Стук кулаков и топот стихли, и нас окутала тишина. У меня по всему телу волоски встали дыбом. Я медленно обвела взглядом город. Десятки тысяч глаз с ожиданием смотрели на нас – или на меня.

Кастил сжал мою руку.

– Они ждут твоего ответа.

Моего ответа?

– Мне кажется, простого «спасибо» будет недостаточно.

Кастил издал звук, похожий на подавленный смех. Я взглянула на него, вскинув брови.

– Прости.

Я прищурилась.

– В твоем тоне ни капли извинения.

Он прикусил нижнюю губу, но уголки его рта изогнулись вверх. Появились две дурацкие ямочки.

– Ты несносен, – проворчала я.

– Очаровательно несносен, – поправил он, а его отец вздохнул.

– Твое очарование – это скорее плюс, – буркнула я себе под нос.

Кастил притянул меня к себе и обнял. Не успела я запротестовать, как он приблизил губы к моим так, что нас разделял всего дюйм.

– Скорее плюс – это то, что ты любишь меня безоговорочно.

– И это тоже, – вздохнула я.

Кастил поцеловал меня, и его губы непристойно завладели моими. Наверное, это было слегка неуместно – или очень неуместно, как и то, что я всем телом прижалась к нему.

Я дернулась, когда вольвены и атлантианцы во дворе и по всему городу взорвались воем и радостными криками, смешанными со свистом и улюлюканьем.

Кастил усмехнулся и прижал лоб к моему.

– Если ты еще не заметила, наш народ в самом деле любит прилюдные проявления чувств.

– Я заметила.

Лицо у меня наверняка было цвета кровавого дерева. Я оглядела город – и наш народ.

Уилла повернулась к снова притихшей толпе.

– Из Крови и Пепла и королевства Плоти и Огня наши король и королева, взошедшие на трон, клянутся защищать Атлантию от врагов известных и незримых. Править с добротой и твердостью и руководить с состраданием и справедливостью. С этого момента и до их последнего мгновения они ваши защитники.

Сверкающие глаза Кастила поймали мои. Он высоко поднял наши соединенные руки, и люди… радовались.

* * *

Судя по веселому шуму, долетающему в королевские покои, народ Атлантии все еще праздновал смену правителей.

Киеран не шутил, когда сказал, что наши комнаты занимают все восточное крыло. Вестибюль открывался в гостиную, а двери по бокам вели на половины его и ее величеств. Не представляла, зачем нужны две половины, но тут еще была отдельная столовая с круглым столом на несколько человек. И атриум, обставленный удобными креслами и кушетками. Пол в нем покрывали пышные ковры, а по стенам вились ночные розы, раскрывающие изящные лепестки с появлением луны.

Спальня оказалась… умопомрачительной.

В центре стояла кровать, занимающая почти все пространство. Занавески были раздвинуты, открывая взору чистые простыни и гору мягких подушек. Перед дверью, ведущей на уединенную террасу и в сад, стояли два шезлонга, а в самой комнате – большой деревянный сундук. Платяные шкафы размещались в комнате размером с мою спальню в Масадонии. Кастил объяснил, что это помещение называется гардеробная, хотя я и решила, что в нем вполне можно жить.

Ванная комната… Ванная в Бухте Сэйона по сравнению с ней казалась ничтожной. Туалет был спрятан за стеной, а в самой комнате стояли два умывальника, неприлично огромная ванна и ставший переломным опытом в моей жизни душ с множеством душевых головок и каменными скамьями.

Мне на ум пришли множество неприличных вещей, которые могли бы здесь происходить.

Дверь из главного входа открывалась в коридор для слуг и на отдельную лестницу, ведущую наверх в комнаты для гостей короля и королевы. Наши спутники сейчас располагались в своих покоях, а родители Кастила только что ушли, посоветовав обращаться к Роуз, если мы захотим что-нибудь изменить в покоях.

Поскольку здесь было мало предметов, которые могли принадлежать Элоане или Валину, у меня сложилось впечатление, что большая часть вещей в комнатах – новые и что переезд планировался с того самого момента, как родители Кастила вернулись в Эваемон.

Пока Кастил разговаривал со слугой о том, чтобы нам принесли поесть в покои, я бродила по комнатам, выискивая личные вещи, присланные заранее.