Корона из золотых костей

Они были разложены повсюду: на полке примостился милый плюшевый медведь, видавший лучшие дни. В главной гостиной стояли книги в кожаных переплетах – несколько детских, остальные, похоже, сборники сказок. Но никаких учебников. Ухмыльнувшись, я обнаружила два тренировочных меча с тупыми клинками – они висели на стене в холле между гостиной и столовой. В столовой – несколько картин, одна из них точно Кастила: сирень, серый камень и чистая голубая вода.

Пещера.

В гардеробной я нашла одежду, которую мы привезли с собой, и вещи, отправленные заранее. Все уже развешенное и сложенное. В сундуке обнаружился склад оружия, способного пронзать плоть и камень: клинки из золотистого металла, из стали и кровокамня. У другой стены, между дверью в ванную и шкафом возвышались два каменных пьедестала с узкими выступами. Интуитивно я знала, для чего они. Я смутно помнила, что видела нечто подобное в замке Вэйфейр.

Я сняла с головы корону. Позолоченная кость была гладкой и холодной на ощупь, как кость вольвена в рукоятке моего кинжала. Осторожно уложила корону на выступ пьедестала.

Королева Плоти и Огня.

Плоть и Огонь. Я уже дважды слышала это выражение. Так сказала мать Кастила, когда впервые меня увидела, и эти же слова прозвучали в пророчестве, процитированном Аластиром.

Но я – не великий заговорщик.

Этот титул… он звучал потрясающе.

Я с усмешкой отвернулась от короны и подошла к тумбочке. Нашла деревянную лошадку и взяла ее, любуясь тонкостью работы. Ни одна деталь не упущена. Я перевернула игрушку и с удивлением обнаружила вырезанное имя – «Малик». Я провела большим пальцем по бороздкам в дереве.

– Ее сделал Малик, – сказал Кастил, стоя в дверном проеме. Обернувшись, я проследила, как он снимает корону и кладет на пьедестал рядом с моей. – На мой день рождения. Кажется, на шесть лет. Боги, это было вечность назад. – Он помолчал. – А мы ведь не знаем, когда друг у друга дни рождения?

– Уверена, что мы…

Я рассмеялась, сообразив, что он прав. Я положила лошадку обратно. Нам так много известно друг о друге, и все же многое – нет.

– Когда у тебя день рождения?

Он усмехнулся и прислонился к стене.

– Я родился в первый день шестого месяца. А ты?

Моя улыбка угасла.

– Я родилась в четвертом месяце.

– И? – Он поднял бровь.

Я шагнула вперед.

– Я… не знаю. То есть не помню.

У меня сохранились смутные воспоминания о праздновании дня рождения, когда я была маленькой, но после смерти родителей ни Йен, ни я дни рождения не отмечали.

Я повела плечом.

– Кажется, с годами мы забыли даты, поэтому выбрали наугад день в апреле для меня и в декабре – для него.

Его усмешка исчезла.

– Выбери день.

– Для чего?

– Для твоего дня рождения. Выбери число в апреле, и это будет твой день рождения.

Мое сердце кольнула печаль.

– Однажды Виктер спросил, когда у меня день рождения. Он сказал то же самое. Выбери день в апреле. – Я тихо выдохнула. – Я выбрала двенадцатое число, и тогда он подарил мне вольвенский кинжал.

– Прекрасно. – Его улыбка вернулась, но не затронула глаз. – Как ты держишься?

– Я в порядке. Как будто… не чувствую никакой разницы. А может, чувствую? Не знаю. – Я смущенно рассмеялась и подошла к Кастилу. Он оттолкнулся от стены. – Хотя я сейчас спокойна. А ты?

– Я чувствую то же самое.

Он раскрыл объятия. Я шагнула к нему и обхватила его вокруг пояса. Прижавшись щекой к его груди, закрыла глаза и вдохнула его пряный хвойный аромат.

– Хотя должен признать, когда корона стала золотой, я обрадовался. Мне хотелось такую же шикарную, как у тебя.

Я засмеялась.

– Я говорила с Уиллой.

– Заметил. – Он коснулся губами моей макушки. – Мне очень любопытно, о чем вы говорили. И немного завидно.

Ухмыльнувшись, я поцеловала уголок его губ.

– Ничего такого, что одобрил бы твой грязный разум.

Он надулся.

Это выглядело смешно, но вместе с тем очаровательно. Я рассказала, к его великому удивлению, что это она была той женщиной в «Красной жемчужине», которая отправила меня в его комнату. Он понятия не имел, что кто-то из Старейших путешествовал в Солис, но, учитывая ее дневник, это имело смысл. Я не стала рассказывать, что она говорила о нем. Вряд ли он хотел, чтобы кто-то знал о том, что таится у него на сердце, зато поделилась тем, что Уилла поведала о пророчестве.

Потом мы отправились в гостиную. Кастил все еще немного сомневался.

– Не то чтобы я не могу в это поверить, – сказал он, обвив рукой мои плечи, – но в голове не укладывается: если одно пророчество может оказаться правдивым, то как не быть и другим? Тем, о которых мы не слышали?

– Не знаю. Может, пророчества и не должны быть известны.

– Ты говоришь как ясновидящая.

Я хихикнула.

– Да.

У него на щеке появилась ямочка. Он погладил меня по лицу, убирая выбившуюся прядь волос.

– Скоро принесут еду. Ты, наверное, устала и уже присматриваешься к душу. Но сначала я бы хотел поговорить с Киераном. Ты готова к этому?

– Конечно.

– Хорошо. Потому что он будет здесь через несколько минут.

Я рассмеялась. И увидела – вихрь ярких золотых крапинок в его глазах. Он приоткрыл губы, показывая кончики клыков.