Корона из звезд

– Например, искушению продать тебя ведьмам?

– Ведьмы больше и близко не подпустят «Кночи» к собору, пока не выяснят, как мы ухитрились натравить на них дронов.

Гланис застонал.

– Точно, дрон! Кто-то ведь должен проверить, что он там делает, – и, выругавшись, он шагнул в направлении трюма.

Иница подскочила к нему.

– Даже не думай говорить «подожди здесь».

Ухмыльнувшись, он поцеловал ее. Вместе они миновали разгромленный трюм и длинный коридор, ведущий вниз, к воздушному шлюзу. Переборка была цела и невредима. Когда они заглянули через окошко в барокамеру, боевой робот по-прежнему сидел на полу. Четыре из его восьми конечностей втянулись в туловище, две верхние укоротились. Позой он напоминал человека, согнувшего колени и упершегося руками в пол. Клинки и лезвия тоже исчезли, а из верхней части корпуса появился полукруглый элемент, окаймленный канавкой, в которой горела цепочка желтых лампочек. Конечно, это не голова и не лицо – но все же теперь машина выглядела менее грозно и чужеродно.

– Почему он так чудно сидит? – спросила Иница.

– Уж точно не из-за нас.

– Из-за Музы?

– Похоже, он подражает ей, как может. Когда я пришел сюда за ней, она сидела точно так же.

– Выходит, в чем-то Шара права, да? – Иница невольно улыбнулась. – Влюбленный металл.

– Думаешь, именно поэтому дроны в обителях ее слушались? Потому что существует какая-то особая связь – не просто цепочка команд, а какое-то… запрограммированное чувство? Что-то вроде привязанности?

– Так или иначе, не похоже, что он вот-вот примется громить корабль, – она кивнула на робота. – Теперь нужно проследить, чтобы Шара не открыла внешнюю переборку.

– Не откроет – в гиперпространстве это равносильно самоубийству. Пока что ему ничего не грозит.

– И то хорошо.

Они неторопливо отошли от двери, оставив робота предаваться его непостижимым машинным раздумьям. Иница поколебалась, потом посмотрела Гланису в глаза.

– Есть еще кое-что.

В его взгляде вновь появилась озабоченность, но Иница успокаивающе покачала головой. И рассказала о своей догадке, что ведьмы на самом деле охотятся не за ней, а за ее ребенком. Что настоящая невеста Божественной Императрицы – не она, а ее нерожденная дочь.

Лишь об одном она умолчала: что ребенок якобы предостерег ее от Шары – все-таки это было нелепо. Даже ей это казалось бредом беременной истерички.

Закончив рассказ, она взглянула Гланису в лицо, но впервые за долгое время не смогла ничего по нему прочесть. А когда он заговорил, в его голосе звучала нотка сомнения:

– Откуда нам знать? Это лишь твое предположение.

– Сетембра наверняка почуяла именно это. Испытания, которым она меня подвергала… Она-то точно знает, – при этой мысли у нее ком встал в горле. – Наверное, поэтому я никогда и не ощущала ничего такого, что должна ощущать невеста Божественной Императрицы. Ни видения мне не являлись, ни сны какие-то особенные – ничего в этом духе.

Она взяла его руки и крепко прижала их к своему животу. И хотя там еще не было ничего осязаемого, разве что легкая выпуклость, она не сомневалась в своей правоте.

– Ведьмы охотятся за нашей дочерью, Гланис. И никогда ее не получат.

48

– Я бы хотела вернуться к моему другу в воздушный шлюз, – сказала Муза. Шара навострила уши, но предпочла не отвечать.

– К твоему другу, – повторил Кранит.

– Между нами нет тайн. Именно это вы понимаете под дружбой, не так ли?

Кранит покосился на Шару, затем кивнул.

– Ну, что-то в этом роде.

– Так я могу идти?

– Ты не обязана спрашивать у нас разрешения, – сказал оружейник. – Я бы не хотел, чтобы ты считала себя пленницей. А то вдруг твой друг решит, что должен тебя освободить.

– Я просто соблюдаю правила вежливости.

– Иди уже, – буркнула Шара.

– Спасибо большое, – поблагодарила Муза и покинула кабину.

Когда она исчезла в шахте, Кранит повернулся к Шаре:

– Итак – что у вас тут творилось?

– Понятия не имею, о чем ты.

– Пока нас с Гланисом не было, ты не просто так приложилась головой об стену.

Только что ее пальцы летали над приборной панелью – и вдруг она замешкалась.

– Возможно, я совершила ошибку.

– Ты хотела бросить нас в обителях. А девчонку отдать ведьмам.

Она настороженно посмотрела на него. Она не притворялась, ее правда грызла совесть, но куда сильнее было опасение, как бы он ее не пристрелил. Амунский бластер лежал у него на коленях. Она не заметила, как он успел его достать.

– А если я скажу «да», ты меня убьешь?

– Я вот о чем думаю, – он указал на ее ссадину, – как ей это удалось? Ты ведь бывшая солдатка. А она всего-навсего девчонка.

– Она крепкий орешек.

– О да, не спорю. Кто знает, что из нее выйдет, если Фаэль возьмет ее под крыло.

– Ты правда хочешь доставить ее пиратам? А как же план продать координаты тому, кто больше заплатит?

Он положил правую руку на рукоятку бластера. Даже под его лапищей это диковинное оружие казалось огромным: для него – тяжелый пистолет, для других – и вовсе целая пушка.