Корона крови и руин

Мои мечты о резне оборвались со стоном Сола. Мой брат вздрогнул и стиснул зубы, когда Ярл прижал раскаленное железо к его ушибленной груди, клеймя его кожу символами Воронова Пика.

– Сол, – прохрипел я.

Я не мог точно сказать, была ли это реакция на боль или на меня, но брат покачал головой, заставляя меня замолчать.

Раздался крик. Первый, и он быстро стих. Когда раздался второй щелчок плети, я увидел, как Гуннар открыл рот и выгнулся вперед. Ворон ударил его по предплечьям еще раз, и еще, и еще. Кожа разошлась. Мальчик зажмурился. Он старался молчать.

* * *

Мы с Солом знали, чего ожидать от Воронова Пика. Возможно, Гуннар тоже знал, но он никогда не подвергался пыткам у Стора Магнуса. Его запирали, держали вдали от матери и отца – да. Но физическая боль – это был его первый опыт.

Больше, чем за себя и брата, сердце у меня болело за мальчика. Я хотел убить только ради него. Мое тело рефлекторно потянулось к нему, пытаясь встать между ним и плетью.

Он мог остановить это с помощью своей магии. Мог сказать ворону, что тот хочет прекратить пытку. Но Гуннар поклялся не раскрывать свою магию. Наша жизнь, несомненно, станет тяжелее, если мальчик раскроет, что он не фейри, а нечто совсем другое.

С первыми каплями крови на коже Гуннара воздух наполнился зловонием.

Нет.

Альверова кровь, будь она неладна. Они поймут, даже если он не использует свою силу. Кровь стекала по его запястьям, по столу, водопадом капель падала на доски помоста. Его окружил тошнотворно-сладкий, гнилостный запах.

Ворон закрыл нос тыльной стороной руки, зашипел, затем снова поднял плеть.

Он был не единственным, кто заметил. Все вокруг морщили носы. Даже лжекороль.

– Это от его крови?

– Вален, – выдохнул Сол. Никто не обращал на нас внимания, только бросали любопытные взгляды на мальчика. – Замаскируй его. Пожалуйста.

Сердце колотилось так, что ему было тесно в груди. Мое зрение затуманилось от потери крови, но я следил за взглядом Сола. По всему двору слабо цвели луноцветы.

– Земля выбрала тебя, – прошептал Сол. Его кожа превратилась в месиво, но он не сломался. До последних нитей своей судьбы Солнечный Принц останется стойким.

Земля выбрала своего короля. Хаос, достаточно сильный, чтобы разрушить проклятие моей семьи, привел нас сюда.

Мой хаос связывали путы.

Я ничего не мог сделать.

Это не мешало мне умолять. Мысленно, всей душой я умолял хаос, который боги давно поселили в этой земле, ответить на мои призывы. Сол мог убить землю – я мог заставить ее расцвести.

Мышцы сжались. Запертый в моих венах хаос пылал. Я выпустил крик разочарования, борясь с путами, умоляя о проблеске силы. Пытки я мог пережить. Но эта боль от сопротивления сильной магии, от поиска нити, за которую можно было бы ухватиться, несмотря на путы на запястьях, истощила мою энергию, волю оставаться в сознании быстрее, чем что-либо другое.

Сколько мгновений прошло, прежде чем я окончательно обессилел, я не знал.

Подбородок упал на грудь. Я задыхался, а сердце билось о ребра слишком быстро, слишком дико. Сквозь дымку над толпой вознесся пронзительный женский голос.

– Боги, смотрите!

– Небеса и преисподние.

Загудело больше голосов, но я слышал их как сквозь толщу воды.

Что бы ни началось, это было не так важно, как сон. Или смерть. Я бы принял и то и другое. Мои ноги больше не могли держать меня. Я упал, и веревки вокруг моих запястий натянулись и затрещали, когда я упал вперед всем весом.

– Узрите своего истинного короля! – прорычал Сол. – Склонитесь перед ним, перед избранным богами!

– Заткни его, – прошипел Ярл.

Я разлепил один глаз.

Помост был уже не тот. Столы с оружием, веревки вокруг наших тел – все пространство залитого кровью пола было покрыто шевелящимися, растущими, цветущими лозами серебристого луноцвета.

Ветви, подобно чьим-то узловатым пальцам, протянулись и обхватили дыбу. Луноцвет обвился вокруг каждого стола, каждого столба. Колючие ветви облепили столы с оружием и укрыли все ножи и клинки, навеки похоронив их под зеленью.

Каждый цветок раскрылся во всю ширь, наполняя воздух сладким молочным ароматом, маскируя кровь Гуннара и направляя свои соцветия туда, где я боролся за сознание.

Ворон подошел к Солу и заткнул ему рот грязной тряпкой.

Колдер и Руна стояли во главе помоста, глядя на плоды пробужденного хаоса. Их люди тоже смотрели. Недоверчиво, в некотором сомнении.

Я усмехнулся или, по крайней мере, попытался.

– Уничтожьте это, – раздался мрачный приказ Колдера. – Оставьте их здесь на ночь. Раны не лечить.

Следующие мгновения прошли как в тумане. Вороны полили лозы черной мутью – тем ядом, который они получили в результате пыток Сола.

Луноцвет тут же завял, цветы погибли. Стражники выпроваживали людей с площади, требуя, чтобы они вернулись к работе. Ярл высвободил свое оружие из-под мертвых зарослей.

– До завтра, Ночной Принц, – прошептал он перед уходом и ударил меня по лицу так, что зубы впились мне в щеку, и новая струйка крови окрасила губы и подбородок.

Но когда все закончилось, когда мы остались одни утопать в крови и боли, я обрел немного покоя. Наконец-то я мог отдохнуть.

* * *