Корона жигана

Откуда-то из-за угла выскочил кругленький мужичонка и, весело перебирая ногами, покатился прямо под пролетку. Лошадь протестующе всхрапнула, с перепугу шарахнулась в сторону и, едва не перевернув пролетку, промчалась мимо гостиницы.

– Убью, гады! – орал Кирьян и дважды выстрелил в красноармейца, целившегося в него из винтовки.

Опередил – пуля угодила бойцу в лоб. Винтовка глухо стукнулась деревянным прикладом о мостовую и с металлическим звоном плашмя упала на брусчатку. Красноармеец, отлетев шага на два, раскинул руки в стороны и мелко засучил ногами.

– Дарья! – снова попытался крикнуть Кирьян. Но не услышал своего голоса – лишь слабый сип. – Придержи коня!

– Не могу! – орал рыжий. – Не слушается!

Лошадь, обезумев от выстрелов, пронзительно заржала и помчалась в сторону Столешникова переулка. А там их не достать!

Позади запоздало забухали выстрелы и умолкли, едва пролетка завернула за угол.

– Не прощу, гады, – прошипел Кирьян и надолго замолчал, уткнувшись взглядом в рыжий затылок извозчика.

Глава 14 Идем на «шальную»!

Раздался легкий и неуверенный стук в дверь, тотчас в проеме возникла чубатая голова Кравчука.

– Разрешите? – спросил он как-то виновато.

– Входи, – кивнул Сарычев и поставил стакан с чаем на блюдечко.

Игнат Сарычев имел привычку хлебать чай исключительно из блюдечка. Подобная прихоть доставляла ему немало хлопот, но отказываться от нее Сарычев не спешил, и даже во время службы на боевом корабле, несмотря на качку, пил чай именно из глубокого блюдечка.

В МУРе чай пили по-иному, вприкуску с колотым сахаром – такая уж сложилась традиция. Поэтому Сарычев со своими замашками многим сотрудникам казался едва ли не замоскворецким купцом на отдыхе. Надо бы отучаться от этого, хлебать чай как все – торопливыми глотками, обжигая нёбо, при этом громко материться, ругая всех и вся. Но не получалось, пил чай молчком. А потому его чаепитие больше напоминало священнодействие.

– Кирьян ушел! – виновато произнес Кравчук. Сарычев налил в блюдечко чаю, поднес его к губам и аккуратно подул. – Заставы все перекрыты, он где-то в городе.

Рука Игната неожиданно дернулась, и густой темный напиток пролился на пальцы. Он чертыхнулся и поставил блюдечко на стол.

– Где вы его потеряли?

– У гостиницы его поджидала пролетка. Ну, стрельба началась, когда он вышел. Он в суматохе вскочил в пролетку, пострелял малость, потом свернул в Столешников переулок, и поминай как звали. В этом районе очень много проходных дворов. Вот извозчик и ушел одним из них. Мы пробовали догнать их на машине. Но по дороге лопнуло колесо, – последняя фраза была произнесена и вовсе безрадостно.

– Да ты садись к столу-то, – доброжелательно предложил Сарычев, глотнув чая, – а то мнешься у порога, как курсистка в борделе. Свои все-таки!

Кравчук улыбнулся. Он начинал привыкать к новому начальству. Солоноват слегка. Но на то он и моряк!

– Чай будешь?

– Можно…

– Наливай себе сам, – кивнул в сторону чайника Игнат. – Вот кружка… здесь сахар.

– Я вприкуску, – сообщил Кравчук.

– Вот щипцы, откуси, сколько надо, – показал Игнат на головку сахара.

Налив чаю, Кравчук громко хрупнул сахар. Посмотрев на заместителя, Сарычев подумал о том, что такими зубами можно безбоязненно перекусывать и железо.

– Ну, так что там дальше? – спросил Сарычев.

– Ищем, товарищ Сарычев. Устроили шмон по всем малинам, арестовали с десяток жиганов, из банды Кирьяна, троих уркачей, похватали кучу всякого сброда без разбора, но никто ничего не знает.

– Усильте наблюдение за Хитровкой и Сухаревкой, он может появиться там в любой момент.

– Так и сделали. Около рынков дежурят наши люди, у вокзалов если что прояснится, они тут же дадут нам знать.

Неожиданно Игнат улыбнулся:

– А Кондрашов-то молодец, как под молодого уркача вырядился. Даже зуб себе золотой встроил. Я у него спрашиваю: «Где ты фиксу золотую раздобыл?» А он мне говорит: «Так это же фольга от конфет. Если не приглядываться и не особенно улыбаться, то сойдет».

На лице Кравчука отразилось нечто напоминающее улыбку. Получилось у него это как-то уныло.

– Способный парень, – отозвался он сдержанно.

Сарычев отхлебнул чай из блюдечка, сладко причмокнув.

В общем-то, чай уже остыл, можно было бы и закончить чаепитие, но ритуал уже сложился, а потому что-либо менять было бы грешно.

– Что выяснилось по делу убийства сторожа из гаражей Моссовета?

– Тут наблюдается такая интересная особенность. – Кравчук отставил в сторону чашку. – Покойный не первый год работал там сторожем и никогда не пускал ночью в гараж посторонних. А тут – ворота настежь. Следовательно, приходил кто-то из своих… Преступники угнали легковой автомобиль…

– Ты подозреваешь, что в этом деле замешан кто-то из гаража? – негромко перебил Сарычев.

Кравчук пожал плечами: