Корона жигана

– Во большевики дают! Помнится мне, когда я сиживал при царе-батюшке, так меня господа из сыскного отделения не очень-то баловали своим присутствием. А тут такая честь! – проговорил Мишка Хват из своего угла. – Ведь ночь на дворе, господин сыскарь, ты что же, до завтра не мог потерпеть?

Высокий жилистый опер невесело улыбнулся и негромко ответил:

– Выходит, что не мог. Давай поговорим с тобой начистоту. – Он сделал несколько коротких шагов к Мишке, и, когда дистанция между ними сократилась, он резко выбросил руку. Раздался щелчок лезвия, и в следующую секунду холодная сталь, легко распоров брюшину, вошла в тело. – Это тебе привет от Кирьяна Курахина. – Опер увидел на лице Хвата гримасу – смесь ужаса и боли. – Ему не понравилось твое красноречие.

Мишка попытался что-то возразить, но вместо звуков из его горла полезли кровавые пузыри, вмиг перекрывшие дыхание. Карманник хотел дотянуться до убийцы, но силы уходили от него вместе с кровавой пеной. Сделав нетвердый шаг, потом другой, еще более нерешительный, он на мгновение застыл, а потом повалился вперед прямо на торчавший из живота нож.

* * *

– Вон то окно видишь? – спросил высокий парень с длинным вьющимся чубом, указав взглядом на крайнее окно на пятом этаже.

– И что? – отозвался другой. Росточка он был невысокого, но крепенький как лесной пенек. Похоже ему уже изрядно надоело топтаться на углу Бродникова переулка.

– Вот в ту квартиру он и должен прийти, – парень азартно тряхнул чубом, волосы неровной волной прикрыли лоб.

– А ты откуда знаешь? – подивился пенек осведомленности своего приятеля. Он уже давно успел усвоить, что тот шустрый малый. И очень странно, что он до сих пор не пошел на повышение.

– Мне опер знакомый сказал, что Мишка Хват раскололся, указал эту малину. Они собираются контору «Красной зари» ограбить и договорились здесь встретиться вечером. Если кто сюда повернет, так сразу нужно брать. Вот так-то, Гриня.

– Понял, – решительно отозвался Гриня.

Это было едва ли не первое самостоятельное задание. И Гриня знал, что от того, как он с ним справится, будет зависеть и его дальнейшая судьба, а потому сразу вознамерился удивить сослуживцев героическими действиями.

Работа в угрозыске ему нравилась.

Вместе с пайком он заимел уважение односельчан, которые, несмотря на его небольшой рост, отныне смотрели на бывшего шалопая снизу вверх и говорили, понизив голос почти до шепота: «Гринька-то наш в люди выбился! Пистолет на боку таскает да кожаную куртку носит».

– Со двора еще четыре человека стоят, – пояснил чубатый, – там со второго этажа можно спуститься по трубе. Только чего ему ноги-то ломать, когда он может через крыльцо пройти.

– И то верно, – согласился крепыш, уважительно поглядывая на напарника.

Чубатый знал все. И для Грини оставалось большой загадкой, почему же начальство не двигает далее такого сметливого сотрудника.

– Глянь-ка. Кто-то идет! – негромко, скрывая волнение, указал он.

Из темноты, прямо на свет фонаря, шел молодой мужчина в длинной гимнастерке. Держался он очень свободно, слегка размахивал руками и вел себя так, словно ночь принадлежала ему. Остановившись на углу, он щелкнул зажигалкой и с каким-то особым шиком прикурил. Затянулся так, что стало завидно. И затопал прямиком к дому.

– Кирьяна-то приходилось видеть? – спросил Гриня, посмотрев на чубатого.

– Только на фотографии, – несколько растерянно произнес тот. – Но ничего, узнаю. А потом – Сарычев сказал арестовывать всех, кто завернет в этот подъезд.

Мужчина между тем приближался, не сбавляя шага. Так может идти только очень уверенный в себе человек.

– Ваши документы, – вышел вперед чубатый, загораживая плечом проход.

Человек в гимнастерке остановился и с интересом посмотрел на оперативников.

– А, собственно, в чем дело, товарищи, кто вы такие?

Голос незнакомца звучал очень уверенно. С такими интонациями только отчитывать за провинности и ставить очередную оперативную задачу. Начальственный голос, ничего не скажешь, отработанный со всем прилежанием на личном составе.

– Да мы здесь… – слегка растерялся чубатый, – …в оцеплении стоим.

– Я так полагаю, что вы ждете Кирьяна? – строго спросил незнакомец.

– Верно, – заметно смутился чубатый, в упор продолжая рассматривать мужчину.

Тот был довольно молод, с располагающим и привлекательным лицом. Было в его облике что-то такое, что заставляло с ним считаться.

– Позвольте ваши документы? – неожиданно для самого себя сказал Гриня и даже протянул руку.

Лицо мужчины расплылось в доброжелательной улыбке. Подобрело и лицо чубатого, – он тоже угодил под обаяние человека в гимнастерке. Незнакомец вдруг расхохотался, запрокинув острый подбородок. Но вдруг смех его оборвался, и, посмотрев на заметно растерянные лица оперативников, он произнес:

– Товарищи, у меня к вам серьезные нарекания… Впрочем, вы, наверно, меня еще не знаете. Я – Смолин, от товарища Сарычева. Вы поступаете в мое распоряжение.

Чубатый от неожиданности поперхнулся и проговорил:

– Извините, товарищ Смолин… Нас не предупредили, что вы здесь появитесь, – он явно не знал, как себя вести.