Корпоративное бессознательное

Лестница здесь пострадала ещё сильнее. Кеорт перепрыгивал по остаткам балок, плит, перекрытий, пока не добрался до пожарной лестницы, и почти взлетел наверх, перебирая мокрые поперечины.

Человек стоял на площадке спиной к лестнице и смотрел в туман. Услышав шаги, он обернулся, и Кеорт застыл на месте.

Неровно обрезанные тёмные волосы под складками шарфа, чёрные глаза широко распахнуты.

«Морин. Это Морин».

– Мог бы и предупредить, что хочешь, чтобы мы разделились, – сказала она.

– Ты его не видела? – выпалил Кеорт.

– Кого? – спросила она.

– Человека… он в такой куртке, вроде армейской. У него бледное лицо…

«Он преследует меня от самого леса в Плутосе. И ещё раньше он был на станции связи, в моей комнате. Сидел в темноте у моей кровати».

Кеорт не сказал ничего из этого, но, видимо, у него многое было написано на лице, потому что чёрные глаза раскрылись ещё шире.

– Мы с тобой были вместе, – сказала она. – Потом ты ушёл, не сказав, куда и зачем. Я никого с тобой не видела.

Кеорт стал рядом с ней, посмотрел через край. Безмолвное белое море окружало их маленький островок, насколько хватал глаз. Здание представительства, похожее на средневековый собор, возвышалось из тумана, словно маяк. Оно оказалось неожиданно далеко.

– Нужно возвращаться, – сказал он. – Может, они нас уже ждут.

У представительства никого не оказалось. Одинокий собор пробивал завесу тумана, его крыша терялась в белой мгле. Руины вокруг напоминали надгробия, и Кеорту начало казаться, что они стоят на кладбище. В каком-то смысле так и было.

Морин запрокинула голову, глядя на уходящие в туман высокие стены, подпираемые аркбутанами.

– Знаешь, это ведь был завершающий этап моего задания – прибыть в представительство и выяснить его состояние. Надо же. Через столько лет я всё равно оказалась здесь. После всего, что было… Наверно, я бы и без тебя нашла его в этом тумане, нашла бы даже с закрытыми глазами. Пришла бы сюда, даже если бы не собиралась.

Её лицо стало белым и невыразительным, похожим на лик со старой иконы.

– Может, мне туда подняться? – протянула она. – Оттуда должен быть хороший обзор…

– Везде туман, – сказал Кеорт. – Ты всё равно ничего не увидишь. Незачем туда лезть.

– Там довольно высоко. – Она его будто не услышала. – Как думаешь, сколько метров? Хватит, чтобы…

Не договорив, она обернулась на звук шагов. В тумане появились смутные силуэты. Трудно было не узнать непропорциональную фигуру одного из них. О личности другого, держащегося близко к нему, тоже было легко догадаться. Но третий…

– Почему их трое? – спросила Морин. Кеорт молча потянулся к автомату.

Артон вёл человека рядом с собой, держа его за плечо. Точно так он когда-то вёл кого-то другого по тёмной территории завода в Селве. Кеорту показалось на мгновение, что у того, кто сейчас шёл перед Артоном, давно не стриженные волосы и отросшая борода.

Кеорт с силой провёл ладонью по лицу. Кожа была мокрой. Это туман? Или нервный пот?

Новоприбывший выглядел странно. Одет он был практично, в тёмно-коричневый комбинезон из прочной непромокаемой ткани, почти новый, с отличным поясом для снаряжения. Капюшона не было, голова незнакомца была обрита наголо. Никакой бороды тоже не наблюдалось.

На его правой щеке чернела татуировка. Прямо под глазом, от носа до скулы, лазером было выжжено: «SCOUT-23».

Незнакомец водил взглядом по сторонам, оставаясь безучастным и пассивным. Он не пытался вырваться, не смотрел ни на Кеорта, ни на Морин, будто никто в этих руинах его не интересовал. Когда он повернул голову, Морин скривилась и на секунду отвела взгляд: правый висок незнакомца пересекал длинный уродливый шрам. На виске топорщилась короткая щетина – похоже, недавно висок был гладко выбрит.

– Вы тут ищете базу или новых друзей? – бросила Морин.

– Кто это вообще? – спросил Кеорт.

– Он не ответит, – сказал Артон. – Я уже спрашивал. Похоже, он немой.

– Он какой-то… странный, – Эйди поглядела на незнакомца. Тот мельком глянул на неё и перевёл взгляд на руины. – Как будто слабоумный.

– Возможно, аутизм, – сказала Морин. – Или последствия травмы головы.

Она кивнула на шрам. Незнакомец не возражал, что его обсуждают в третьем лице.

– Это не травма, – сказал Кеорт. – Это шрам после операции, – длинная полоса бугристой кожи выглядела неаккуратно, но всё же это был хирургический шрам. – Ему вскрывали голову.

– При операции на головном мозге снимают верхнюю часть черепа, – сказала Морин. – У него был бы шрам по всей голове, а не только на виске.

– Отпиливание верхней части черепа – это устаревший метод. Передовые технологии хирургии позволяют отказаться от такого серьёзного вмешательства. Пациенту вводят манипуляторы внутрь черепной коробки через разрез в виске, или даже наноманипулятор прямо сквозь зрачок. Это менее инвазивный метод, он позволяет пациенту быстрее восстановиться.

– Это после операции он такой? – Эйди с жалостливо поглядела на незнакомца.

– Думаю, да, – сказал Кеорт. – Ему прооперировали лобную долю головного мозга. И височные, скорее всего. Побочный эффект операции иногда проявляется в форме утраты речи.