Корсар

Жена спокойно отнеслась к моей любовнице. Может быть, благодаря слухам о царской милости. По мнению Анастасии, на служанке я уж точно не женюсь. Она не догадывается, какой в этом плане сюрприз преподнесет своим подданным царь Петр, женившись и сделав императрицей служанку, побывавшую замужем за шведским солдатом и походившую потом по русским рукам, начиная от солдатских. Кстати, таким макаром царь стал ближе к своему народу. По крайней мере, многие его поданные могут с полным основанием называться его молочными братьями. Моя жена сделала Марту своей служанкой. В том числе и потому, что больше ведь не у кого учиться, как здесь говорят, политесу. Марта Зуяне тоже не суперучитель по западноевропейским правилам хорошего тона, но хотя бы знает, как надевать на хозяйку платье «немецкого» фасона, правильно затягивает корсет и подсказывает, где и какие прибамбасы прицепить, чтобы выглядеть еще наряднее и богаче, причем последнее важнее. Летом вторым рейсом Хендрик Пельт привез два больших тюка самых модных в Англии (по его представлению) женских шмоток. Большая их часть была не по размеру барыне, так что дворовым девкам и сельским портнихам было, чем заниматься всю осень и зиму.

Я же завел свору борзых и свору гончих собак. Уже есть порода русские псовые борзые. Как по мне, не отличаются от тех, что будут в двадцать первом веке, такие же высокие, сухие, элегантные и с узкими длинными мордами, хотя я в них не большой специалист. Гончие пока самые разные. Их подбирают по рабочим качествам, а не экстерьеру. По большей части они ниже французских гончих, но выносливее, неприхотливее, грубее и злее, причем до отчаянности. Для собак построили на подворье тестя две псарни, чтобы своры не перемешивались, и завели псаря — сутулого и угрюмого бобыля, у которого сгорело подворье подчистую и остался неподъемный долг перед тестем, пришлось идти в кабалу. С собаками бобыль обращался грубо, однако они его любили. Собаки, как женщины, ценят в мужчине не поступки, а намерения.

Первая половина зимы выдалась в этом году кислая. Холода со снегопадами сменялись оттепелями, и до середины января, когда щедро насыпало снега и долбанули морозы, земля оставалась практически голой. Мне сразу вспомнились экологи из двадцать первого века. Интересно, как бы они присобачили парниковый эффект к такой погоде в начале восемнадцатого века? Мы такой погоде радовались. Солдаты не так мерзли на полевых занятиях, а старшие офицеры вместе со мной и моим тестем, который сперва бурчал, что на эти деньги можно было купить две деревни, а потом и сам пристрастился, по три-четыре дня в неделю проводили на охоте.

Верстах в пяти от села начинался большой лес. Выезжали к нему после завтрака. Солдаты, умеющие работать с собаками, вели свору борзых. Гончие к тому времени уже были там. Кавалькада останавливалась у леса на голых крестьянских полях, разделенных камнями или столбиками на жеребья. Трубил рог, подавая команду гончим начинать охоту. Слуги устанавливали разборной стол, доставали водку и закуски. Кстати, я научил очищать напиток от сивушных масел, пропуская через перемолотый древесный уголь. Похмелье сразу стало легче. Настаивать на травах умели и до меня. Утренний морозец придавал водке неповторимый вкус — будто глотаешь ледяной комочек, который почему-то обжигает язык, нёбо и горло. Закусывали в пост квашеной капустой, солеными огурчиками и грибочками и соленой и вяленой белорыбицей, а в скоромные дни добавлялись копченые окорока, колбасы, пироги с самыми разными начинками. Мне нравилась вяленая стерлядь. Вяжущий жир из ее мяса накладывался на обожженные язык и нёбо, смягчал их, добавляя водке приятное послевкусие.