Кортик. Бронзовая птица. Выстрел

Первым к Мише подошел Егорка-голубятник, за ним - Васька-губан. Они протянули Мише билеты и потребовали обратно деньги. Но тут вмешался Генка. Он заслонил собой Мишу и, передразнивая продавца из булочной, слащавым голосом произнес:

- Граждане, извиняюсь. Проданный товар обратно не принимается. Деньги проверять, не отходя от кассы.

Поднялся страшный шум. Борька кричал, что это грабеж и обираловка. Егорка и Васька требовали вернуть им деньги. Юра стоял в стороне и ехидно улыбался.

Миша отстранил Генку, спокойно оглядел кричащих ребят и вынул лотерейные деньги. И когда он их вынул, все замолчали.

Миша пересчитал деньги, ровно тридцать рублей, положил на ступеньки черного хода, придавил камнем, чтобы не унесло ветром, и, повернувшись к ребятам, сказал:

- Мне эти деньги не нужны. Можете взять их обратно. Только вы подумайте: почему Юра и Борька хотят сорвать наш спектакль? Ведь Юра ходил в скаутский клуб, а скауты стоят за буржуев, и они не хотят, чтобы мы имели свой клуб. О Борьке и говорить нечего. Вот… Теперь же, у кого нет совести, пусть сам возьмет свои деньги и рядом положит свой билет.

Миша замолчал, сел на батарею и отвернулся.

Но никто не подошел за деньгами. Ребята сконфуженно переминались. Каждый делал вид, что он и не думал возвращать свой билет.

Тем временем Генка влез на пожарную лестницу и торопливо отвязывал воздушную дорогу.

- Слезай, - закричал Борька, - не смей трогать!

Генка спрыгнул с лестницы и подошел к Борьке:

- Ты чего разоряешься? Думаешь, мы ничего не знаем? Всё знаем: и про подвал и про ящики!.. Ну, убирайся отсюда!

Борька исподлобья оглядел всех, поднял с земли трос, свернул его и молча пошел со двора.

Глава 27

ТАЙНА

Что? Растрепал? - ругал Миша Генку. - Эх ты, звонарь!

- А я ему молчать должен? - оправдывался Генка.- Он будет спектакль срывать, а я ему должен молчать?

Ребята сидели у Славы. Квартира у него большая, светлая. - На полу - ковры. Над столом - красивый абажур. На диване - маленькие пестрые подушки.

Генка сидел на круглом вращающемся стуле перед пианино и рассматривал обложки нотных тетрадей, Он чувствовал себя виноватым и, чтобы скрыть это, был неестественно оживлен и болтал без умолку.

- «Паганини»… - прочитал он. - Что это за Паганини такой?

- Это знаменитый скрипач.- объяснил Слава. - Ему враги перед концертом оборвали струны на скрипке, но он сыграл на одной струне, и никто этого не заметил.

- Подумаешь! - сказал Генка. - У отца на паровозе ездил кочегар Панфилов. Так он на бутылках играет что хочешь. Попробовал бы твой Паганини на бутылке сыграть.

- Что с тобой говорить! - рассердился Слава.- Ты ничего в музыке не понимаешь…

- Разве мне разговаривать запрещено? - Генка, оттолкнувшись от пианино, сделал несколько оборотов на вращающемся стуле.

- Знаешь, Генка, - мрачно произнес Миша, - нужно думать, что говоришь. Если бы ты думал, то не разболтал бы Борьке о ящиках.

- Тем более, что ничего в этих ящиках нет,- вставил Слава.

- Нет, есть, - возразил Генка: - там нитки.

- Почему ты так уверен, что там нитки?

- Уверен, и всё! - тряхнул вихрами Генка.

- Ты вечно болтаешь, чего не знаешь! - сказал Миша. - Там вовсе другое.

- Что?

- Ага, так я тебе и сказал! Чтобы ты снова раззвонил!

- Ей-богу! - Генка приложил руки к груди. - Чтоб не не встать с этого места! Чтоб…

- Хоть до утра божись, - перебил его Миша, - все равно ничего не скажу. Потому что ты всегда звонарем был, звонарем и остался.

- Но я ведь не разболтал, - сказал Слава, - значит, мне ты можешь рассказать.

- Ничего я вам не скажу! - сердито ответил Миша, - вижу, вам нельзя доверить серьезное дело.

Некоторое время мальчики сидели молча, дуясь друг на друга, потом Слава сказал:

- Все же нечестно скрывать. Мы все трое лазили в подвал - значит, между нами не должно быть секретов.

- Я разве знал? - заговорил Генка, обращаясь к Славе. - Я думал: ящики, ну и ящики… Ведь меня Миша не предупредил. Сам что-то скрывает, а другие виноваты.

Миша молчал. Он сознавал, что не совсем прав, Надо было предупредить Генку. И вообще он поступил не по-товарищески. Он должен был поделиться с ребятами своими подозрениями. Но… тогда как же кортик? И о кортике рассказать? Конечно, они ребята надежные, не выдадут, и Генка не разболтает, когда будет все знать. Но рассказать о кортике?.. А если так: о Филине и о Никитском рассказать, а о кортике пока не говорить, а там видно будет… Может, и о кортике рассказать… ведь один он ничего не сделает.

Все же он проворчал:

- Когда у человека есть голова на плечах, то он должен сам мозгами шевелить… А то «не предупредили» его!

Генка почувствовал в его словах примирение и начал энергично оправдываться:

- Но ты пойми, Миша: откуда я мог знать? Разве я думал, что ты от нас что-нибудь скрываешь! Ведь я от тебя ничего не скрываю…

- И вообще,- обиделся Слава,- поскольку у тебя есть от нас секреты, то и не о чем говорить…