Кортик. Бронзовая птица. Выстрел

- Может быть, ты его не проглотил? - с надеждой спросил Миша.

Генка растопырил четыре пальца и прошептал:

- Было четыре, осталось три.

- Надо его по спине ударить,- предложила Зина Круглова.

- Что ты, что ты! - закричал Бяшка.- Вобьем гвоздь в кишки. Рвотное - вот единственное средство.

- Рвотное? - ужаснулся Кит. - Ты с ума сошел! Разве можно так просто выдирать гвоздь обратно? Он обязательно застрянет. Помню, я однажды кость проглотил…

- Подожди ты со своей костью! - перебил его Миша.- Нашел время!

- Нужно Генку опустить вниз головой,- предложил Сашка-губан,- потрясти за ноги, гвоздь и выскочит.

Слушая эти приятные советы, Генка поворачивал голову то в одну, то в другую сторону.

- Вы его в земскую отведите,- посоветовал Жердяй.

_ Что за земская?

- Больница земская. В соседней деревне.

Он не дойдет.

- А вы попросите у председателя подводу.

Миша с Жердяем побежали к председателю сельсовета.

Через некоторое время они вернулись на подводе. Генка сидел на стуле и стонал, поминутно хватаясь то за грудь, то за живот. Ему казалось, что проглоченный гвоздь путешествует по его телу, - то вверх, то вниз, то вправо, то влево.

Генку погрузили на телегу. На ней, держа в руках вожжи, сидел художник-анархист Кондратий Степанович. Председатель сельсовета поручил ему отвезти Генку в больницу. Вместе с Генкой поехал Миша.

Глава 27

В БОЛЬНИЦЕ

Всю дорогу Генка стонал, корчился, хватался за живот и мотал головой.

Подрагивание телеги на ухабах и неровностях разбитой мостовой причиняло ему мучительную боль. Он так жалобно смотрел на Мишу, что у того разрывалось сердце от сострадания. Он боялся, что Генка сейчас умрет, и ему казалось, что Кондратий Степанович едет слишком медленно и больше занят своими рассуждениями.

- Ничего страшного в этом гвозде нет,- рассуждал Кондратий Степанович.- Переварится в желудке, и дело с концом. Обойный гвоздь - это что? Ерунда! Вот я когда в Москве жил, оборудовали мы с приятелем Большой театр.

Вы оборудовали Большой театр? - усомнился Миша.

- А то кто же, - невозмутимо ответил Кондратий Степанович. - Оборудовали мы Большой театр. Артисты там, дирижеры - вся, в общем, дирекция. А приятель мой возьми да и проглоти костыль. Большой такой железный костыль. Дюйма, может, два в нем. Не шутка.

- Ну и что?

- А ничего, переварился. Две бутылки водки выпил для лучшего сгорания, вот и переварился костыль. А гвоздочек что?

Ерунда. И ни к какому доктору не надо ехать. Только зря людей обеспокоили.

- Жалко отвезти больного человека? - обиделся Миша.

- Больного не жалко. А тут что, ерунда!

- Зачем же вы поехали?

- Власть.

- Вы же не признаете власти.

- Принуждение.

Миша вспомнил про лодку.

- Когда мы плыли на вашей лодке, то лодочник Дмитрий Петрович набросился на нас, хотел ее отнять.

- Дурак! - коротко ответил художник.

- Кто дурак?

- Дмитрий Петрович. И авантюрист.

- Чем же он авантюрист?

- Клады ищет. А этих кладов здесь давным-давно нет.

При таком сообщении Миша с изумлением воззрился на художника.

- Уж об этих кладах все позабыли,- продолжал Кондратий Степанович,- а он все ищет. Сумасшедший. И Софья Павловна сумасшедшая.

- Кто это Софья Павловна?

- А та, что в помещичьем дому живет. Экономка граф-скал.

- Вот, оказывается, кто она,- протянул Миша.- А я думал, графиня…

- Какая там графиня!..- Художник хлестнул лошадь кнутом.

Больница стояла на краю села. Большой деревянный дом с несколькими верандами и несколькими входами был окружен множеством подвод. На ступеньках крыльца и на траве сидели крестьяне. Дети всех возрастов бегали, дрались, плакали и шумели невообразимо.

Охая и корчась от боли, Генка слез с подводы и, поддерживаемый Мишей, поплелся к больнице.

Врач, седоватый тучный человек с взлохмаченной бородой, в пенсне с перекинутым за ухо черным шнурком, склонившись, ощупывал лежащего на деревянном топчане человека. Самого человека не было видно, только торчали ноги в огромных сапогах. Врач повернул к мальчикам голову:

- Что такое?

Миша показал на Генку:

- Гвоздь проглотил.

Генка едва втащил ноги в кабинет. Ему казалось, что все здесь - и врач и больница - только мерещится ему, а самого его уже давным-давно нет на свете.

Врач велел мужчине в сапогах встать и, выписав рецепт, отпустил. Потом посмотрел на Генку.

- Когда это случилось?

- Эбе-бе, бе-кур-дае-е, - только и сумел проговорить Генка.

- Час назад, - ответил за него Миша.- Прибивал плакат, держал гвозди во рту и один проглотил.

- Большой гвоздь?

- Обойный.

Доктор снова посмотрел на Генку. В этом взгляде Генка прочел свой смертный приговор.

- Раздевайся.

Генка привычным движением потянул конец галстука, другой рукой придержал узел. И в ту же секунду ощутил в своей ладони маленький холодный металлический предмет…

Неужели гвоздь?! Генка остолбенел.

- Раздевайся быстрее,- сказал врач.

- Сейчас,- пробормотал Генка.

Он чувствовал на своей ладони металлический предмет, но не решался ощупать его. Боялся, что это именно гвоздь, а не что-нибудь другое.