Корвус Коракс

– Да, но не простого, а соевого! Если бы ты проявил любопытство и полистал здешнее меню, то нашел бы экзотику типа чечевичной запеканки, мантов с грибами или баклажанов, томленных в кокосовом молоке. Но ни мяса, ни рыбы, ни птицы – вместо них аналоги из сои, отсюда и название заведения. Ведь Гога – истовый вегетарианец и не просто вегетарианец, а веган.

– Откуда же мне было про это знать? – буркнул я. Дедукция Фишера попахивала легким жульничеством. – Он же ваш давний знакомый, а не мой.

– Мог бы, между прочим, и знать, – противным менторским тоном произнес Вилли Максович. – Это, собственно, никакая не тайна, таблоиды сто раз об этом писали… Ну не дуйся, деточка, я прав. Итак, ресторан должен быть: а – чисто веганским, бэ – не меньше пяти звезд. А таких в Москве сегодня всего три – «Артишок», «Флоризель» и этот, «Сойка». Находятся они в разных районах столицы, поэтому мне требовалось просто понять направление. Я не мог взять такси и сесть ему на хвост: видишь ли, однажды я расслабился и имел глупость объяснить Гоге азы слежки. Надо признать, он хорошо их усвоил. А вот до такой наглости, как мальчик-с-пальчик в его собственном багажнике, он вряд ли бы додумался. По правде говоря, тратить восемь маркеров было необязательно, хватило бы и двух. Но я знал, как выматывает езда в грузовом отсеке, и хотел отвлечь тебя от колдобин… Ты же не будешь за это на меня злиться?

Я вспомнил, как трясся над маркерами, и уже намерился ответить, что буду. Но тут к столику подлетела официантка. На подносе у нее мерцала банка со светлячками, под ней лежал сиреневый листок. Фишер вгляделся в итоговые цифры и извлек из кармана конверт с заначкой. Пересчитав сторублевки, он вздохнул, добавил еще одну и пододвинул к официантке всю бумажную горку со словами: «Мы не уходим. Будем допивать воду». Пока Вилли Максович мусолил купюры и развлекался игрой в скупердяя, моя обида на старика улетучилась сама собой. Но любопытство осталось. Один вопросительный знак по-прежнему щекотал меня изнутри, как предвестие кашля или чиха. Поэтому, как только мы остались вдвоем, я сказал:

– Но как вы догадались посадить меня в правильный багажник? Там в гараже больше десятка машин, и он мог выбрать любую другую…

– Не любую, – ухмыльнулся Фишер. – Из дюжины машин девять не выезжали из гаража как минимум полгода – видно по слою пыли. Так что оставались три. Повезло, конечно, что Гога сразу пошел к нужному автомобилю. Но если бы он и выбрал что-то другое, из трех завелся бы только твой «кадиллак», уж я постарался… Ты это слышал или у меня в ушах звенит?

Где-то вдалеке мелодично ударил гонг. Второй раз. Третий. В ресторане заметно потемнело, а светлячковые сполохи задвигались по залу быстрее.

– Ого, – Вилли Максович с озабоченным видом посмотрел на часы. – Это звучит медный таз, которым накрылся мой сценарий. Через десять минут ресторан закончит работу, а дьявол, как видишь, опять не соизволил явиться. Гога в пролете, мы еще больше. Дело дрянь, Иннокентий.

– Мы отступаем? Все впустую? – У меня неприятно заныло под ложечкой. За эти полтора дня я уже привык, что Фишер-настоящий хотя бы в одном копия Фишера-придуманного: крупных промахов у него никогда не бывает. Словно в музыкальной шкатулке, в его планах крючочек всегда найдет свою петельку. И вдруг, вообразите, великий разведчик оказался не всемогущ…

– Отступать? Ну уж не дождетесь! – решительно ответил старик и показал потолку кукиш. – Никакой ретирады, деточка, наша тактика – только вперед! Включаем за-ра-нее продуманный запасной сценарий! – Вилли Максович так смачно выговорил слово «заранее», что я заподозрил, будто «план Б» рождается на моих глазах. – Сейчас Гога что? Деморализован. Есть шанс взять его тепленьким. Держись позади меня. Смотри в пол или в потолок – главное, не глянь ему в глаза. Хоть ты неплохой притвора, блеф Гога чует селезенкой. Говорят, что стартовый капитал он сделал на перепродаже китайской тушенки, но враки: это был королевский покер… – Фишер вскочил из-за стола, на ходу раскладывая свой сачок. – За мной бегом марш!

За несколько секунд мы преодолели десяток метров от места нашей засады до здешнего убежища Костанжогло. Проход к его дверям загораживала стайка официанток: думаю, все они толпились у кабинета в ожидании щедрых чаевых. «Кыш, пернатые! – Фишер угрожающе взмахнул сачком. – Очистить этаж! Дезинсекция! Обнаружен майский жук!»

Охристые колибри с тревожным попискиваньем разлетелись в разные стороны, освободив нам дорогу. Вилли Максович энергичным пинком распахнул дверь, и мы вломились в помещение – старик и его сачок в авангарде, а я доблестно прикрываю тылы.