Кощеевич и Смерть

— Забудь пока о Весьмире, — покачал головой советник. — Ты же его знаешь, он умеет хорошо прятаться. Лучше скажи, как себя чувствуешь?

— Мне здорово досталось, да?

Май явно беспокоился, и это чувство оказалось заразным. Лис тоже разволновался. Советник промолчал, но ответ читался в его глазах.

— Ничего, — княжич успокаивал и его, и себя. — Через пару дней буду как новенький. Ты сам-то как? Со всем справлялся в моё отсутствие?

— А что мне оставалось делать, — Май развёл руками.

— Небось, и соскучиться не успел.

— Неправда твоя. Я очень скучал.

Нет, что-то определённо было не так. Слишком виноватый голос, слишком глубокая складка между бровей. И ни следа былой радости — словно вспыхнуло пламя и тут же погасло.

— Случилось что-то плохое?

— Можно и так сказать.

— Ты уж не томи, говори начистоту.

— Да вот не знаю, с чего начать. Это ты у нас мастер подбирать слова, а я в этом деле не настолько дока.

Тут Лису стало совсем не по себе. Он поёжился, подтягивая сползшее одеяло, потом бросил взгляд за окно — и обомлел. С той стороны тёмной отполированной рамы ветер покачивал ветку вишни. Цветущую. Но ведь ещё вчера была зима! От дурного предчувствия заныли зубы.

— Сколько же я спал? — жалобно спросил Лис.

Май, проследив за его взглядом, вздохнул:

— Шестнадцать…

Явно не дней. Весна не могла прийти так быстро.

— М-месяцев? — голос княжича, дрогнув, сорвался.

А его верный советник опустил лохматую голову:

— Не месяцев, Лис. Зим. Тебя не было целых шестнадцать зим.

Глава двадцать девятая. Оружие есть оружие

— Весьмир отрезал мне голову? — Лис не верил своим ушам.

— А я говор-рил, а я пр-редупр-реждал, — Вертопляс подпрыгивал на шестке, как воробей. Хотел, наверное, чтобы его похвалили за сбывшееся пророчество.

Княжич понимал чувства вещуна, но не мог найти для него добрых слов. Да и вообще пока никаких слов не мог найти.

— Дайте зеркало, — наконец выдавил он, отлепив язык от сухого нёба.

Май сунул ему в руки потемневший от времени серебряный оклад, и Лис вцепился в него, как в последнюю надежду.

— Хм… я что-то не вижу шрама.

— Потому что башка твоя дур-рная ещё пар-ру зим назад пр-рир-росла, — пояснил вещун. Уже не воронёнок, да. Выросла птичка.

— А почему я так долго не приходил в себя?

— Сложно сказать, — пожал плечами Май. — Возможно, всё дело в живой воде.

— Так нужно было достать мертвую, чтобы срастить раны.

— Мы так и сделали. Не сразу смогли достать фиал. Был бы ты не бессмертным, упустили бы время. А так, считай, повезло. Сделали всё, что могли.

— Шестнадцать зим, Май! Неужели у нас в Нави мало героев, способных отгадать загадки хозяйки Непуть-ручья?

Советник вздохнул:

— Героев, может, и немало. Да только кидать клич во всеуслышание было нельзя. Мы, понимаешь ли, пытались сохранить в тайне, что ты… скажем так, не совсем жив.

Лис вытаращился на него:

— Погоди… хочешь сказать, никто не знает?

— Ну, почти никто. Есть несколько доверенных людей. И одна доверенная ворона. В Диви точно не знают.

Вот это да! Княжич ещё от первого потрясения не отошёл, а тут уже следующее подоспело.

— Май, расскажи по порядку, как всё было. Мне нужно знать.

И вещун поддержал:

— Да! Р-расскажи ему, ничего не скр-рывая!

Советник придвинул кресло к камину, уселся в него, сплетя руки на груди (он и правда теперь ходил без трости, но всё ещё заметно хромал).

— Это будет долгая история. Сначала я Весьмира всё-таки поймал. Увидел, как он выходил из стены, что окружала Василисину башню, и что-то мне его вид не понравился. Добрые дела с такой рожей не делаются. Решил окликнуть, а он — дёру. Бежать мне за ним — всё равно не угнаться. Ну я и метнул трость. Сбил гада с ног. Тот упал, сумка раскрылась, а из неё твоя голова покатилась… что я тогда пережил, словами не передать. Не знаю, откуда силы взялись, но я в один прыжок оказался на негодяе верхом и вдарил ему так, что пару зубов выбил. Ну и вырубил. Он даже ничего колдануть не успел. Пока валялся, я кликнул Олира-младшего. Помнишь, которого ты следить приставил? Вот с ним на пару и дотащили Весьмира до подземелий, связали. Когда он очнулся, я сам с ним поговорил.

— Пытал, что ли? — Лис думал, что не может уже удивиться сильнее.

Май, который всегда слыл противником пыток, неохотно кивнул.

— Да там особо трудиться не пришлось. Он всё по моему взгляду понял. Сказал, мол, не похож я на человека, которому пытки в радость. Но также не похож на того, кто остановится. Поэтому, мол, давай уж поговорим. Ну, мы и поговорили.

— И о чём же?

— Во-первых, Весьмир просил передать тебе свои извинения.

Лис презрительно фыркнул.

— Неужели? Надо же, какой совестливый.

— Во-вторых, сказал, что не собирался тебя убивать, только хотел обезвредить. Чтобы Дивь получила отсрочку. И чтобы зима закончилась. А он уж всяко попытается убедить царя Ратибора поделиться перстнем. Потому что нет другого способа спасти Василису.

— Эх… — Это известие расстроило княжича больше всего. Признаться, он всё ещё надеялся на чудо. Что ж, значит, снова придётся добывать перстень. Любой ценой.