Кошки-мышки. Под местным наркозом. Из дневника улитки

Вместе с Рут Розенбаум, штудиенратом Романой Хаберфельд, вынужденно покинувшей школу имени Виктории еще в предыдущем году, стажеркой Брунхильдой Нахман и профессорами Ашером и Литтеном, которым пришлось сделать то же самое несколько позднее, в школе преподавало и несколько учителей-неевреев, в городских гимназиях критически высказывавшихся о национал-социализме: штудиенрат Эльфриде Меттнер, штудиенрат Мартенс и — почему бы и нет — штудиенасессор Отт, Скептик.

Раницкий, не изучавший биологии, чей рассказ у меня, однако, остался, может теперь задавать вопросы. — Что, Отт так любил евреев? — Ему доставляло удовольствие спорить с евреями (например, с профессором Литтеном о словах и их значении).

Добивался ли этот Отт письменно места преподавателя в розенбаумской школе? — Он писал: «Сомневаюсь, смогу ли я наряду с педагогической деятельностью проявить особый интерес к проблемам еврейства как таковым; мне чужды все религиозные обычаи».

Стало быть, Отт добивался этого по политическим мотивам? — Собственно говоря, нет. Он был против нацистов и — вместе с Шопенгауэром как врагом Гегеля — против коммунистов и так же скептически высказывался о сионизме.

Так почему же этот Отт не пошел куда-нибудь в другое место? Да потому, мой дорогой Раницкий, что Скептик мыслим только в розенбаумской школе, — значит, там он и был.

Герман Отт по-прежнему преподавал биологию и немецкий. Свою кличку он принес с собой. (Рут Розенбаум, вероятно, не помнит его, хотя он, должно быть, добросовестно работал вместе с ней в школьном саду, ведь в журнале младших классов записано: «Сегодня часть школьного сада была отгорожена, потому что там угнездились осы. Но вечером господин Мартенс и господин Отт выкурили осиное гнездо».)

В школе штудиенасессор Отт пользовался уважением; но его общественной работе в качестве второго секретаря Шопенгауэровского общества вскоре был положен конец, потому что — так сказано в письме руководства — непосредственный контакт с еврейством не совместим с ценностями чисто немецкой философии.

В розенбаумской школе было весело. Праздновали пурим, разыгрывали спектакли. В журнале младших классов записано: «Мейер Исааксон играл веселого рабби. Хасиды тоже были неплохи. Потом раздавали хаманташи…»

А для другого праздника пурим отец Рут Розенбаум, адвокат д-р Бернхард Розенбаум, написал рифмованную пьесу под названием «Амалек» — в ней речь шла о задуманном уничтожении всех евреев в Персидской империи. (Злой Хаман уговаривает царя Ахашвера (Ксеркса) издать приказ, повелевающий в один день вырезать всех евреев. Но старый Мардохай из рода Кис, дядя царицы Эсфирь, уговорил ее упросить царя смилостивиться над ее народом. Злого Хамана повесили. День его казни впредь отмечается праздником пурим.)

В журнале младших классов записано: «Было так интересно — выучить столько ролей! В последнюю минуту заболел Фриц Герсон, который должен был играть Хамана. Тогда Сузи Штрасман вызвалась исполнить эту роль…»

Нет, дети, никакой политики. Рут Розенбаум тоже сказала в Хайфе: «Политика оставалась за порогом. Наш отец ограждал нас от нее. Мы, педагоги, были в благоприятном положении, могли экспериментировать и приступить наконец к школьной реформе. Например, я ввела уроки труда. Мы не делали различий между главными и второстепенными предметами».

Скептик, по-видимому, тогда уже снова собирал улиток. Об этом свидетельствуют многочисленные походы младших классов: «Вскоре после пурима мы совершили экскурсию во Фройденталь. До Оливы мы ехали поездом, а оттуда отправились пешком. Господин Отт захватил свою ботанизирку…» Или вот еще: «Экскурсия в Лаппин. Так как мост к Подфидлину был закрыт, нам пришлось идти пешком до Оберкальбуде, чтобы перебраться через Радауну. Мы были совсем близко от границы Вольного города. Хорошо было у Оттоминского озера. Мы помогали господину Отту собирать улиток. По дороге на Прангшин мы сфотографировались…» Еще: «Мы отправились в Брентау. Дорога большей частью шла через лес. Господин Отт был в восторге, потому что нашел листовых улиток. Мы пели то немецкие, то еврейские песни. Так мы незаметно добрались до места…»

Возможно, эти походы побудили Германа Отта начать писать, кроме философских статей, где он чаще всего придирался к Гегелю и благоговел перед Шопенгауэром, еще и краеведческие статьи — они публиковались в слегка сокращенном, но неискаженном виде в социал-демократической газете «Данцигер фольксцайтунг». Читатели газеты узнавали, где водятся улитки: вдоль Радауны, вокруг Оттоминского озера, между Тигенхофом и Найтайхом, за дамбой, где кашубы обжигают кирпич, где растет прибрежный овес, по дороге на Фишербабке.

С тех пор как Скептик стал мыслим в роли учителя розенбаумской школы, он получается у меня куда более многосторонним, чем задумывался; кажется, «Фольксцайтунг» печатала и его глоссы.

5