Кошмар на улице дачной

– Почему же ребенок тогда в рванине по поселку бегал?

Но соседи никакого криминала в этом не видели.

– Ну, в чем удобно ему, в том и бегал, – пожала плечами жена. – Мальчишка же. Рита не следила, что он там утром наденет. А самому Павлику и дела не было, что джинсы за сто евро ему куплены и в шкафу пылятся. Натянул свои любимые тренировочные штаны, да и бежать по своим делам.

– А с другими детьми Павлик дружит?

– Этого не скажу. Он все больше ко взрослым льнет. Помогать очень любит. Хороший мальчик, старательный. Не в отца-лоботряса пошел. И не в мать – тетеху. В кого только? В Вальку, похоже. Она тоже работящая была с детства.

– Значит, мальчик от матери ее рассеянность не унаследовал?

– Нет, за Павликом никаких странностей замечено нами не было, – ответил муж. – Совершенно нормальный паренек без закидонов. Чумазый, конечно, неухоженный, но если за мальчишкой не следить, чтобы он чистоту соблюдал, так он и не будет мыться. Это же для нормального парня противоестественно, чтобы водой мыться. Самого себя в детстве вспоминаю, сколько мать надо мной с тряпкой в руках стояла, а я в толк не мог взять, зачем мне водой умываться, она же мокрая.

И он улыбнулся, вспоминая свои собственные детские годы.

Но Саша не унимался:

– А вот еще говорят, что Рита ребенка своего совсем не кормила?

– Это уж вообще брехня! – возмутилась женщина. – Может, полноценный обед она и не в силах была сварить – то соль забудет положить, то суп у нее выкипит, то макароны в один комок слипнутся, – но уж всухомятку они вдоволь ели. А сосисок да колбасы у них всегда в достатке было. И хлеб, и яйца, и помидоры. Рита больше на овощи-фрукты налегала, колбасу да пельмени она для сына брала. Павлик рано сам научился себе обед стряпать. Еще и мать умудрялся кормить. И в магазине они всегда самые лучшие продукты брали, никогда за дешевизной не гнались.

– Откуда же деньги, если Рита не работала?

– Работала она! Почему же не работала? Целыми днями сидела в своей мастерской. У нее окно как раз на наш дом выходит, как ни посмотрю, все ее силуэт там вижу. У окна у нее рабочий столик стоял, за ним она и работала. Днями напролет спину гнула, а вы говорите, что не работала.

Показания получались противоречивыми. Тетя Ира утверждала, что Рита от силы одну акварель в месяц выдавала, а другие соседи говорили, что Рита работала, не разгибая спины. И кто прав? Кому верить? И насчет Павлика тоже возникали сомнения. С одной стороны, ребенок вроде как бегал неухоженный, но при этом имел дорогие шмотки. Мать ему обедов не варила, но холодильник был забит продуктами, пригодными для быстрого приготовления бутербродов и прочей снеди для перекуса.

Другое дело, что если бы Сашу месяцами напролет кормили бы одной колбасой, сосисками и пельменями, то он бы взвыл без маминого горяченького супчика. Но в чем-в чем, а в одном все соседи сходились: борщи Рита своему сыну не варила. И тушеное мясо с картошкой и подливкой у нее никогда не получалось. Вкусно готовить Рита так и не научилась, поэтому Павлик и был радехонек, когда ему перепадала тарелка-другая чего-нибудь жидкого и горячего.

– Что могла, Рита для своего сына делала. В меру сил и способностей, но делала.

Бывают женщины, которые не созданы для того, чтобы иметь семью, заниматься воспитанием детей. Рита не была создана для хозяйственных дел, ее интерес был сосредоточен в иной области, она постоянно пребывала мыслями где-то в своем мире. О существовании Павлика она вспоминала периодически, чаще когда ей напоминали о ее материнских обязанностях. Вспоминала, заботилась и вновь погружалась в свой собственный мир, где ей находиться было и приятней, и комфортней.

В одном была ясность: про бывшего мужа Риты никто из соседей не знал того, что он умер, убит. Все считали, что Рита его просто прогнала куда подальше. Получалось, что сама Рита держала от соседей смерть мужа в тайне. Понять бы еще, зачем она это делала.

На обратном пути Саша расспросил племянницу, почему другие дети не хотели играть с Павликом.

– Играли они с ним. Просто Павлик сам не очень-то с ними играет. Он все больше со взрослыми общается. Помогает им, они его хвалят, другим ребятам в пример ставят, а тем это не нравится. Они пару раз Павлика даже за это поколотили, потому что сказали, что он подлизывается к взрослым. Взрослые об этом узнали, ребятам влетело, с тех пор они Павлика еще и ябедой считают.

Подлиза и ябеда – хуже этого трудно что-то придумать. Хулиган – это звучит в какой-то степени даже героически. Но ябеда – это полное крушение мальчишечьего авторитета.

А Шурочка неожиданно добавила:

– Хотя Нелька с Лолиткой зачем-то Павлика недавно к себе в компанию зазвали.

– Нелька – это та, что гроза всех окрестных садов и огородов?

– Да. Они своей компанией у всех в поселке ягоды воруют. А когда яблоки поспеют, то и яблоки.

– У нее и компания своя имеется?

Шура подтвердила, что имеется. И затаенно вздохнула. Саша этот вздох племянницы понял правильно.

– А тебя в ту компанию не принимают?

– Зачем им такие малявки? Да и вообще… Я все больше при маме, я им не сгожусь.

– А Павлик им зачем?