Кости и цветы (том 4)

Эрминия же гадала, насколько хватит Рэксволда. В одной из сумок лежала кубышка крепкого напитка, которую из-за вежливых отказов Лайлы жители деревни всучили Джону. А мужчины, как известно, таким не разбрасываются. И пусть. Для чистоты эксперимента. Не то чтобы Рэксволд никогда не нарушал своих слов, но после заветного шага в сторону отцовства стал работать над собой. Сдерживать гнев. Бороться с пагубными привычками. Даже смешно. Какой из него отец? Да и возможная мать не лучше. Однако обещание, данное на смертном одре, нарушать нельзя. Куда оно приведёт — покажет время.

— Ziho’samens, — разогнал мысли голос иномирца, что указывал куда-то вдаль.

Все обратили внимание на голубую речушку, сплошь облепленную небольшими кустиками и перечёркнутую плоским мостом. Возле него различался силуэт сидевшего на пне мужчины, скорее всего, рыбака.

— Зихосаменс, — перед крутым склоном холма Джон пустил коня шагом. — Теперь мы знаем, как у них звучит слово «человек». Ну, или «незнакомец».

— Или «мост», — тоже подобрал поводья Рэксволд.

Словно поняв спутников, Шойсу провёл ладонями по воздуху: очертил голову и плечи.

— Ziho’samens.

— По-видимому, всё же первое, — Лайла глядела, как силуэт закидывает удочку. — Он здесь и во время дождя сидел?

— Не думаю. Поди, недавно явился. С хорошим ливнем приходит хороший клёв.

Странники осторожно спустились с холма и подъехали к деревянному мостику, такому же хлипкому, как остатки пасмурных облаков на голубом небе. Русый рыбак на миг повернул к всадникам щетинистое лицо и вернул взгляд к поплавку на искрящейся поверхности.

— Издали он выглядел надёжнее, — почесал затылок Джон. — Бобровая плотина, а не мост.

— Ого, — вдруг обернулся рыбак. — Давненько я чистого эльтаронского не слышал. Как там, в лесном королевстве? — он поправил закатанный рукав бежевой рубахи.

— Холодно и сыро, — приветливо улыбнувшись, быстро сориентировался следопыт. — Год от года осень теплее не становится.

— А сюда какими ветрами?

— Да вот, купеческую дочь к родне везём, — отряхнулась от пыли старая легенда. — Не подскажешь, мост выдержит, если осторожно в поводу провести?

— Не-ет, что ты. Трухлявый насквозь. Людей-то еле как терпит, — рыбак рубанул ладонью воздух: — Выше по реке брод есть. Скачите прямо. Увидите на берегу колею — смело лезьте в воду и двигайте наискосок к песчаной косе.

— Спасибо. Так и сделаем, — Джон посмотрел вдаль, на изгиб размывавшей холм реки, а затем вернул взор к рыбаку: — Совет тебе добрый. Если лесом пойдёшь, гляди в оба. Зверья сейчас… странного… развелось.

— Да знаю. Сосед лешего видывал. Возле деревни лошадь крылатая бродила. А вчера сам диковинную тварюшку выловил. Не то рыбу, не то рака. С шестью глазами. Отпустил. Пущай живёт.

— Как можно настолько спокойно рассказывать о таких вещах?.. — любопытство втянуло Лайлу в разговор.

— А чего тут такого? Духи лесов пробудились. Давно пора. От богов прока, как от голого крючка под водой, — рыбак выдернул удочку и проверил наживку. — Знаешь почему? Потому, что они давно мертвы, — поплавок булькнул в восьми метрах от берега. — Сколько бы храмовники ни скалились, мы, еретийцы, ведаем правду.

— Возможно, — грустно улыбнулась вампирша. — Иначе бы боги не допустили столь необъятного хаоса.

— Хаоса? Ох, дорогуля. Это в тебе неверие говорит. Пришла пора Надежды. Уж послушай того, кто прожил почти полвека.

— К сожалению, колодец веры давно иссох.

— И ты ищешь, чем бы его наполнить? Что ж. Могу дать тебе каплю, сказав, что найденное у поля лошадиное перо исцелило хромую дочь старосты. Но колодец жив родником, а не дождями. Все ответы в тебе. Копай глубже.

Внезапная мудрость, помноженная на болезненные воспоминания, обескуражила Лайлу. Она даже не нашлась с ответом. Джон же подумал, что иногда полезно услышать мнение со стороны. Разумеется, немного обидно, когда слова чужого человека действеннее собственных, но сейчас главное — результат.

— Ну, мы поедем. Хорошего улова, — следопыт направил коня вдоль реки.

— И вам лёгкой дороги, — махнул рукой рыбак.

Так закончилась случайная встреча королевской особы и простого удильщика, двух совершенно разных полюсов, какие видели друг друга первый и последний раз. Меж тем, как однажды сказал Монси Виррей: «Противоположности притягиваются, а их мимолётное столкновение способно породить целую вселенную». Философ не ошибся. Были затронуты незримые струны судьбы. Пусть лопата раздумий пока не спешила искать родник, само её существование уже в корне меняло грядущее.

* * *