Кости и цветы (том 4)

Зазубрины разногласий сгладило взаимопонимание, а юмор отполировал незримую поверхность до блеска. Блеска вполне осязаемого, что то и дело проступал на лице Лайлы тёплой улыбкой. Ведь до самых сумерек Рэксволд травил задорные байки, словно сам хотел забыть произошедшее, точно страшный сон. Казалось, всё стало как раньше. Даже липкий туман чудился не столь прохладным, а комары вообще перестали восприниматься как нечто докучливое — наоборот, писк вносил нотку жизни в унылость мрачных болот.

Джон предрёк, что они скоро расступятся и все увидят пастбище с ещё одной деревней, где можно будет попроситься на ночлег. Однако сколько лошади не чавкали грязью, вокруг простирались лишь кочки с осокой и похожие на коряги деревья. Словно Топчая Лощина была бесконечной.

Сумерки стекли за горизонт, уступив небо мгле. Над головами всадников уже висел огненный шар, отчего плотный туман выкрашивался в оранжевый цвет, а сырая земля неустанно блестела. Когда хмурый Джон приметил на ней следы копыт и, став ещё угрюмее, зашуршал картой, всё стало ясно даже Шойсу.

— Я долго терпел и держал язык за зубами, — вдруг сказал Рэксволд, — но у меня уже свербит. И мне-таки неймётся спросить: мы заблудились? Может, молчаливый проводник удостоит нас ответом?

— Да… — тихо раздалось над картой.

— Фух. Прям отлегло. Я уж думал, тебя комары подкупили и ты водишь нас кругами, чтобы они досыта нажрались. Так-то куда ни шло.

Хоть ассасин и выплёскивал раздражение через сарказм, сидевшая за чёрной спиной северянка была настороже: с умением призывать кинжал в руку, за ножнами следить бесполезно, а вот пресечь замах — самое то.

— Никак в толк не возьму, — Джон сдул упавшего на бумагу комара, какой опалил себе крылья, пролетев слишком близко к огню. — Тут миль пять зигзагом проехать. Уже давно должны были в пастбище упереться. На деле же кругаля наворачиваем.

— Послала бы Скарги, но, сам понимаешь, туман… — Лайла задумчиво перебирала пальцем острые коготки мефита.

— Всё, хорош, — подъехавший ассасин ловким движением выхватил развёрнутую карту. — Так, посмотрим… Полчаса назад чуть в зыбун не влезли. Потом был мшарник. Сейчас, видимо, мы где-то тут, — облачённый в чёрную кожу палец небрежно тыкнул меж волнистых меток трясин. — Едем с уклоном влево, огибаем вот эту каракулю и хопа: деревня. Давайте за мной, — бросив карту тихо вздохнувшему следопыту, новый проводник направил кобылу в туман.

Странники поехали за Рэксволдом, что рассекал пелену уверенным взором. Маршрут и правда стал другим: под копытами захрустели улитки, мимо начали проплывать силуэты берёз, обросших поганками, точно грядами бородавок. Джону было немного странно обнаружить в ардонэйзийской мгле эльтаронский пейзаж, Лайла морщилась от каждой сплющенной лошадью жизни, а Шойсу подозрительно косился на грибы.

Едва земля перестала чавкать, прикрывшись ковром из листьев и тугих бутонов, ассасин поравнялся с Джоном. Затем кольнул его победоносным взглядом:

— Вот видишь. Ничего сложного.

Следопыт скользнул взором по ухмылке Рэксволда и безразличному профилю Эрминии:

— Значит, я просто устал…

— Ну, скоро на сеновале отдохнёшь.

Ночной туман цеплялся за всадников белёсыми клубами, словно не хотел расставаться, но ассасин был неумолим — вёл группу на веявший теплом ветерок, что доносил откуда-то запахи душистого луга.

И вот немного погодя… вновь раздалось хлюпанье. Проехав чуть вперёд и узрев похожие на коряги деревья, Рэксволд решил вернуться обратно, к твёрдой земле с низкими растениями. Но ни через метр, ни через сто, она не обнаружилась: куда ни пойди — копыта заставали лишь хлябь. Финалом нового маршрута стало пятно глубоких следов, донельзя похожих на те, где изначально останавливался Джон.

— Сделаем проще, — недобро сказал ассасин. — Едем до берёз, а там в грязь соваться не будем. Вырулим правее.

Спорить никто не стал. В итоге полчаса скитаний по болоту прошли за поиском берёз, а закончились у перекрёстка из четырёх полос следов. К сожалению, собственных.

— Карту, — отрезал Рэксволд и, получив свёрнутый листок, грубо расправил его до треска бумаги: — Ну? И какого чёрта не так⁈ Что за срань⁈ Я вернусь и отрежу голову тому, кто её малевал!

— Как леший водит… — вспомнил старую поговорку Джон и затем вдруг призадумался: — А такое вообще возможно? Что-то вспомнились слова рыбака.

— А ведь да, он упоминал… Неужто не набрехал? — ассасин поглядел на Лайлу. — Живые пни, шары из лиан, нимфы, теперь ещё и леший?

— Хоть простонародное слово и существует, такого создания нет. Однако…

— О-о-о, многообещающая оговорка, — чёрная перчатка смяла лезшего в лицо комара. — Ну давай, валяй, чего уж там…

Задумчивость Лайлы собрала на себе пристальные взгляды.

— В Рорхе водится корхъёндиугьер, — наконец заговорила она. — Необычное дерево, способное насылать морок. В Эльтароне и Ардонэйзии о нём никогда не слышала, но мы недавно уже сталкивались с вымершим видом. Если Возвращение нарушило и ареалы обитания, то вполне допустимо, что на болотах обосновался иностранный гость.