Костыли за саксофон. Дюжина грустных и весёлых настроений

И сыграла на рояле виртуозно. Но Харлампия Евграфович игру тёти Аиды не оценил. Он сидел в первом ряду с выставленной вперёд костяной ногой, рядом к креслу были прислонены костыли, которые ему достала женщина, которая только что так его подвела. Заведующий отделения духовых инструментов сильно нервничал, то и дело вытирая двумя платками (на одном нарисован рояль, на другом – саксофон) лоб, он думал о разговоре, который ему предстоит в кабинете директора школы. Но саксофониста к директору так и не пригласили. А вот тётю Аиду вскоре пригласили. О чём беседовал директор с мамой Альбертика доподлинно неизвестно. Только после этой беседы, Аида Германовна стала часто заходить в кабинет директора с пакетами. Вскоре у директора прошёл артрит, повышенное давление понизилось, и Альбертик, кроме саксофона, стал заниматься ещё и фортепиано и был принят сразу в третий класс музыкальной школы. Там учились дети младше его, и Альбертик впервые не боялся ходить на занятия, не боялся, что его начнут обижать и оскорблять. Сольфеджио и музлитературу, Альбертик быстро нагонял. С этими предметами ему мама помогала. Альбертик привык к музыкальной школе и на весеннем отчётном концерте всё же преодолел себя, выступил, и даже не очень дрожал.

Саксофонист занимается теперь с Альбертиком как и с остальными учениками – только в школе, домой «самого расталантливого» ученика больше не провожает, гимнастику для глаз делать перестал и чай у Аиды Германовны больше не пьёт.

– Суперсила, суперсила, – вздыхает Харлампий Евграфович и со светлой грустью любуется белыми благоухающими цветами на фруктовых деревьях.

Рисунок Александра Веселова

Костюмы разных лет

Новогоднее настроение с тремя воспоминаниями

Соседка тётя Аида каждый год просит у Васи, Ларисы и их мамы новогодние костюмы для своего сына Альбертика. Иногда эти костюмы помогают Альбертику победить в конкурсе костюмов, а иногда – нет. Всё зависит от образа или… образины.

Рисунок Маргариты Гарнык

1

В дверь истово трезвонили.

– Тётя Аида! – узнала истошный звонок Лариса и стала быстро-быстро собирать кисти, сложила мольберт и поставила его за дверь.

– Да я уж поняла, – обречённо сказала мама и выключила швейную машинку.

«Тук-бам-бух!» – раздавался стук. Потом послышались крики: «Своиии! Своиииии!». Было похоже на «свии-иньи!», «сви-иньи!», «свинЫ!»

– Что-то позарез нужно, – предположила Лариса.

– Известно что. Костюм для Альбертика.

– Я шить не буду, – сказала Лариса. Она в зимне-новогодний аврал часто помогала маме с шитьём.

– Так и я не буду, – сказала мама. – Может, не открывать?

– Не открывай.

– Девочки, откройте! – раздалось из-за входной двери. – Будьте так любезны.

– Не будем, – процедила Лариса сквозь зубы и поплелась открывать.

Соседка тётя Аида, Аида Германовна, находилась при полном параде. Она всегда, даже если весь день из дома не выходила, наряжалась и прихорашивалась. Тётя Аида была очень женственной, стройной, интеллигентной. Были у тёти Аиды и отрицательные качества: она любила пожаловаться на тяжёлую судьбинушку, на нехватку денег, на неблагодарного сыночка-вундеркинда Альбертика, и на то, что в квартире у неё «весь год мошки в паутинках живут». Ещё тётя Аида любила давать всем задания и поручения, выполнить «если не затруднит маленькую просьбу», оказать ей какую-нибудь небольшую любезность. Просьбы оказывались гигантскими, любезности огромными, но тёте Аиде это многочисленные соседи не сообщали – просто начинали от тёти Аиды скрываться, обходить навязчивую соседку стороной.

Вот и сейчас тётя Аида, войдя в комнату и увидев, что мама Ларисы сидит за машинкой, а на коленях у неё – блестящий струящийся атлас, сказала:

– Живут же люди! Какие платья себе позволить могут.

– И не говори, Аид, – сказала мама, включила машинку, продолжила строчить, выныривая из складок материи: – Извини: срочные заказы перед Новым годом, поэтому строчу и разговариваю.

– Поняла… Новогодний бал не только у твоих сытых заказчиц, у наших маленьких (маленькими тётя Аида называла и пятиклассника Васю, и своего семиклассника-сына) тоже в школе бал, Милочка (маму Ларисы звали Мила). Кстати, Ларисочка…

Лариса вздрогнула испуганно.

– Да ты не пугайся, детка. Как твоя учёба в художке?

– Отлично. На следующий год выпускаюсь.

– Выпускаешься? На следующий год?! Как время летит! А почему ты тогда не в художке?

– Сегодня среда, Аида Германовна. Нет занятий.

– И среда, и гололёд, – тётя Аида театрально всплеснула тонкими музыкальными кистями. – А как у Васеньки дела? Где он?

– В бассейне. Скоро придёт.

– И не боитесь отпускать?

– Боимся. А что делать? – заученно повторила слова мамы Лариса. – Ну всё-таки пятый класс, двенадцать лет. Надеемся, что всё будет нормально.