Кот-Скиталец

Теперь пошли культивированные поля и сады, все в сетке низких плодовых деревьев, в широкой раме тополей или кипарисов, рябин и боярышника. Лист их был иногда скручен на концах, будто пытался обратиться в сигару-гавану.

Колесанки, слегка пыля, пролетали через мосты над тихими величавыми реками; их вода, закованная в гранитные плиты, казалась невозмутимо прохладной. Кругом были зелено-золотые рощи, смирные холмы и робкие, стыдливые озера, ровная, как на стриженом газоне, трава почти без цветов. Плавный, ласковый, переливающийся из пустого в порожнее, убаюкивающий пейзаж, каких я вдоволь насмотрелась в той, рутенской жизни. Прелестный. Прелесть – вот нужное слово. Только вот свежести в воздухе не чувствовалось – сухость, жара, осень. Горделивая печаль, тихая усталость легли на эту землю, и самое их многоплодие было печальным знаком.

Нет, я, безусловно, придиралась. Серена была явно довольна – то, что она видела, было много лучше ожидаемого. Конечно, если тебе, с твоим обильным историческим опытом, грезятся радиоактивные сны…

Время от времени плавно протекающая мимо равнина как бы закручивалась у зданий с тонким шпилем, который пронзал небо, или хрупкой башенкой: парадоксальное сочетание силы и уязвимости, нежности и мощи. Их красили в светлые, нежаркие тона, контрастирующие с обыкновенной андрской яркостью и сочностью. Башни из кремово-розоватой слоновой кости на фоне исчерна-синего, почти грозового неба… Китайские ювелирные изделия на мохнатой ладони земли…

– Дома Бога, – слышу я ответ на свой немой вопрос.

– Сколько богов в вашем пантеоне, Шушанк, что им нужно так много домов?

– Бог один, однако ликов у него множество.

– Видно, важный барин этот Бог, – смеюсь я.

Если бы рядом был не Шушанк, я бы просто не стала дразнить воображаемые религиозные чувства моих… хозяев. Ну да, хозяев не при слуге – при госте. Различие существенное.

И тут я слышу неожиданное:

– Его обитель – вся земля, но в Доме Собраний легче о Нем думать.

Тон, каким это сказано, напоминает не моего скептически настроенного соседа, а приснопамятного БД.

– Шушанк, вы любите этим заниматься? То есть думать в направлении неба – или куда там принято устремлять андрские помыслы в такую минуту?

– Вряд ли мне стоит похваляться своим благочестием. По церквам я не ходок: снаружи они такие белые, чистые, а зайдешь внутрь – вроде как стоишь в разукрашенном зале, где дают тяжеловесную национальную оперу, и вынужденно благоговеешь. В полях, да под хорошим ветром, легче медитировать, чем под золоченой крышей. Или вот еще в Лесу: тут я очень даже понимаю короля Дана.

– Что же вам с ним не остаться? Я имею в виду – не в одном шалаше, а просто в том же районе.

– Предпочитаю пребывать во внутренней эмиграции. Да и работа такая:: дипломат – что челночник, так и снует туда-сюда. У Бэса и то имеется специальная сумка с дырами для ног, ручками на спине и вторым съемным донышком: то сам тащит на себе, то я его в ней переношу.

– Сам изобрел, – хмыкнул бассет. – И лицензию выправил. Вообще-то я хожу своими ногами, пока не устаю, конечно; но не везде нас, каурангов, пускают. Приходится скрываться. Однажды, щенком, и вообще в дипломатическом багаже ездил.

Шушанк потрепал его по жирной складчатой шее.

– Ездил, как же. Скажи, сам забрался, подарочек. Я этого дитятку дома оставлял, а он тайком проник, и еще плотно накушавшись, по обыкновению. Через сутки получаю, открываю – и на тебе! Все как есть инструкции касательно промышленного шпионажа… гм… подмочены.

За этим балагурством и зубоскальством я как-то упустила поинтересоваться, в какой же это церкви Шушанк утоляет свои религиозные страсти. Дом Собраний…

И у кого это члены здешней средневековой конфедерации воруют секреты на чисто капиталистический манер? У инсанов разве что?

Об этом я вскоре перестала думать. Машина Серены и Арта перегнала нашу, на заднем сиденье развевалась тонкая вуаль, иногда моя дочь оборачивалась, махала рукой. Как это славно – ехать, еще лучше, чем прибыть на место! Как давно меня не катали с ветерком, я ведь и такси не брала по причине малоденежья, а последнее автовоспоминание мое было о семейном верблюде марки «Победа» с багажным горбом поверх всей крыши. Здешние автомобильчики оказались, во всяком случае, более приемисты и легки в управлении.

Длилось утро, и солнце Андрии, по-видимому, еще не показало нам своего склочного характера: не налегало на нас всей своей тяжестью, не вышибало из тел здоровый пот. Однако ближе к полудню кузова были подняты, а все продухи закрыты, чтобы не пустить быстро раскаляющийся воздух внутрь. Дело было не в градусности, а в глубинном влиянии этой жары на нас, бледнокожих и непривычных. Недаром кузова с внутренней стороны были оплетены свинцовой проволокой: этакий передвижной Замок Святого Ангела. Настроение мое слегка упало. Ну, защита в дороге – пускай их, а в городе? Не хватало мне паранджи от моих радетелей-благодетелей… Или зонтика. С детства ненавижу зонтики: солнце и дождь надо встречать с открытой душою.