Котерия. Пристанище заблудших

– Не такого придирчивого, – я растянулся в ироничной улыбке. Ведь я съел ее кулинарный эксперимент, и даже не поморщился. – Но завтра моя очередь.

Она фыркнула и загрузила тарелку в посудомойку. Снова собралась уходить, и я опять поймал ее руку. На этот раз сжал крепче, чем стоило.

– У тебя есть планы на вечер?

– Нет, – кажется, она перестала дышать. На лице мигом отразилась такая пронзительная грусть, что мне стало нехорошо. И я поспешил отпустить ее руку до того, как захочу сделать непозволительное.

– У меня есть приставка, сыграем?

Когда эта мысль впервые посетила меня, я даже не представлял, в какой адский клокочущий котел распахиваю двери. Кира оказалась безумно азартна.

Мы играли часов до трех ночи. Кира кричала, прыгала, ругалась. Играла она гораздо лучше, чем готовила. Мы опробовали пару шутеров, старый добрый «Мортал Комбат» (с ехидной усмешкой она раз за разом уделывала меня, неизменно выбирая Лю Кана), а закончили моим любимым «Хэви Рэйн».

Когда я отправлялся спать, у меня почти не разгибались пальцы. Но я улыбался.

К концу недели я со страхом осознал, что слишком расслабился. Жизнь с Кирой была настолько легкой, что выкинуть из головы все проблемы не составило труда. Будто я действительно мог себе позволить жить как обычный человек. По вечерам я готовил любимый луковый суп или фуа-гра, криво насвистывая Синатру (о да, то еще сочетание), и был так безмятежен, что забывал обо всем. Мы играли, разговаривали, смеялись, подкалывали друг друга… И лишь иногда я краем глаза ловил ее грустный, пронизывающий взгляд, от которого ломило за грудиной.

Когда я переступлю грань? Как долго смогу чувствовать себя просто другом, если с каждым днем я падаю все сильнее и уже не замечаю этого? Однажды утром я проснусь и вместо приветствия обниму ее. Это будет так логично, так естественно, приятно… В тот день меня не станет.

Мне кажется, Кира тоже понимает, эту грусть я ловлю в ее взглядах. Она бы ушла, если бы я мог ее отпустить. Но по воле безумного рока этот день будет концом для нее. А для меня?

В то утро она тоже будто проснулась. Выпуталась из сладких грез нашего безвременья. Улыбка пропала, и лицо стало вновь серьезным. Я бы сказал, задумчивым, и это мне не понравилось. В ситуации, когда конец неизбежен, а выход невозможен – думать опасно.

– Крис, расскажи про ведьм, – снова попросила она за завтраком.

– Я рассказал, что знаю.

– Расскажи, как они открывают свой дар. Ведь что-то я должна уметь.

– Однажды оно придет само, просто не спеши.

– Я хочу сейчас, – упрямо заявила она. – За столько лет ты хоть раз да слышал, как это происходит.

Душистый омлет, таявший на моем языке, разом потерял вкус. Мне не понравилось, куда она клонит.

– Зачем? – не сдержал я резкий тон. Ладно, я даже не пытался.

Кира не ответила, но смотрела в упор, готовясь к битве. Че-е-е-ерт!

– Бэмби, – начал я вкрадчиво, – никаких глупостей, о которых мы оба будем жалеть.

– Мне просто смотреть, как ты умрешь?!

– Да, черт побери. Все умирают, такова жизнь.

– Но ты умираешь из-за меня…

– Не бери на себя слишком много. – Я нервно рассмеялся. Еще пару месяцев назад мог бы согласиться с этим заявлением. Как я поумнел с тех пор, аж страшно. – Не думай за других, у них есть собственная голова на плечах.

– Не страдай тем же самым, – парировала она. Кира подскочила со стула и подошла к окну. Впервые за неделю на небе собирались мрачные облака. Будет гроза.

– Кира, – начал я медленно, но чувствовал, что не сдержусь. – Я худший выбор твоей судьбы. Порадуйся и отпусти, когда придет время.

Тоже поднялся и замер, не доходя пары шагов до ее хрупкой фигуры, застывшей в тусклых лучах, что еще пробивались сквозь наползающую черноту. Хрупкой, отчаянной, смелой. Мне действительно было ее жаль.

– Давай я сама буду решать.

Девочка… Что ты можешь решать «сама» в таком возрасте. Мы все заложники быстрого течения собственной реки, что по чьей-то усмешке зовется жизнью.

Кажется, последнюю фразу я все же сказал вслух, потому что Кира усмехнулась.

– Ты фаталист, дилер?

– Я слишком давно живу, чтобы так глупо ошибаться.

А чем я сам занимаюсь последние недели, если не ошибками?

– Ты слишком долго живешь, поэтому ошибаешься. Недооцениваешь.

Нет, на самом деле этот разговор пугал меня. Пугал так сильно, что я злился все больше с каждой фразой, уже не контролируя себя.

– Кира, уж не решила ли ты пойти против Котерии?

– Я решила перестать выбирать легкий путь.

С таким же непроницаемым лицом она когда-то заходила на костер, который я не смогу забыть. Как и то, что было следом.

– Ты заигралась!

– Ладно, ты не фаталист, ты просто трус!

Я вспыхнул в одно мгновение. На спину обрушилась тяжесть – впервые против воли крылья материализовались сами, глаза залила черная пелена. Сказать, что я был готов убить ее сейчас – не сказать ничего. Моя рука взлетела вверх, и пальцы ухватили хрупкое человеческое горло.

И я надавил. Не сильно, все же смог сдержаться, она сдавленно хрипнула.

Хрипнула, но не отступила. На лице больше не было страха, хотя я знал, как быстро мой вид умеет внушать ужас.