Котёл с неприятностями

Основой отечественной политики в 2010-х годах является дипломатическое зондирование, умеренное миротворчество, унаследованное от СССР, как в палестино-израильском конфликте, или благоприобретённое, как в сирийской гражданской войне, и действия в рамках ШОС и Совета Безопасности ООН: в случаях с Афганистаном, Ираком, Ираном, Ливией или Сирией – в зависимости от ситуации. При этом временные альянсы, которые она заключает, не требуют от неё тех материально-финансовых и кадровых жертв, которые требовали союзы советских времён.

Российская Федерация, в отличие от СССР, минимизировала военное присутствие в регионе, ограничиваясь участием в миротворческой миссии в Судане, контрнаркотических операциях в Афганистане и борьбе с сомалийскими пиратами в акватории Индийского океана. Незначительна, несмотря на внешнее давление и внутреннее лоббирование, и экономическая помощь России странам БСВ, в советский период дорого обошедшаяся стране – без каких-либо внятных результатов. Исключением стали действия ВС РФ в Сирии, затраты на которые, значительно преувеличиваемые сторонними наблюдателями, несопоставимы с выигрышем, который они принесли.

В отличие от США, ЕС и монархий Персидского залива, вбрасывающих в регион миллиарды, участие России сводилось в этой сфере до осени 2015 года к списанию советских долгов, поставкам вооружений и военной техники старых модификаций и гуманитарной помощи, направляемой в зоны природных катастроф и военных действий по линии МЧС. Сирийская операция позволила испытать в боевых условиях современные разработки отечественного ВПК, что, помимо прочего, открыло для его продукции новые рынки. Следствием демонстрации в Сирии систем наземного, морского и воздушного базирования стала и переоценка рисков военного столкновения с Россией потенциальных противников, снизив вероятность войны против неё до минимума.

Лоббируемая госкорпорациями активизация на БСВ экономической политики России, включая открытие кредитных линий местным правительствам, дублируя направления работы советских времён и повторяя ошибки этого периода, добавляет к ним коррупционную составляющую, непрофессионализм менеджмента и потерю компетенций. Это ярко продемонстрировала ситуация с контрактами РАО ЖД и поставками по линии ВТС в Ливии.

Ведомственные интересы в отечественной внешнеэкономической политике доминируют над национальными, юридическое и экспертное сопровождение лоббируемых на уровне правительства проектов оставляет желать лучшего, но возможность исправить это не просматривается. Ибо кадры решают всё, а с этим в современной России куда хуже, чем было в СССР. Благо мегапроекты рассчитаны не на конкретный результат, а на процесс – за счёт отечественного бюджета, что удовлетворяет интересы лиц, причастных к освоению финансовых потоков.

По аналогии с критериями, принятыми в мировой практике, потенциальные угрозы безопасности России из БСВ можно оценивать как «три с половиной». Это Турция в долгосрочной, Иран и Пакистан в среднесрочной и радикальные исламистские организации и спонсирующие их страны региона в краткосрочной перспективе. Кампания ВКС в Сирии, в ходе которой турецкими ВВС осенью 2015 года был сбит российский военный самолёт, минимизировала угрозу России со стороны Ирана, но обострила ситуацию в российско-турецких отношениях.

Автор далёк и от восторгов в отношении способности страны к «вставанию с колен», и от необратимо траурных прогнозов её будущего. В конечном счёте как сложится, так и сложится. Но упомянуть о внешних угрозах стоит – хотя бы для того, чтобы, если они начнут реализовываться на практике, быть к этому готовыми. Готовность к решению проблем часто снимает необходимость их решать.

Турция, на момент написания книги крупнейший региональный партнёр России, находится на подъёме, реализуя стратегию создания «новой Оттоманской империи». Её интересы на Кавказе, в Причерноморье, Средней Азии и тюркских регионах России от Крыма до Якутии включительно, а также поддержка на постсоветском пространстве «мягкого ислама», представляют потенциальную угрозу сложившемуся в России образу жизни, конфессиональному равновесию и территориальной целостности страны.

Вооружённые силы Турции, многочисленные и оснащённые современной техникой, имеют опыт противостояния с курдами. Если не учитывать российский ядерный потенциал, Турция, как часть НАТО, ведущей военно-политической силы мира, имеет на Северном Кавказе численный и технический перевес в регионе над Россией – в Причерноморье абсолютный. Не случаен повышенный турецкий интерес к крымско-татарскому вопросу при антироссийском настрое курировавших его государственных деятелей.