Коварная ложь

Рука погладила ткань моего платья, а затем последовал комплимент, призванный задеть мое самолюбие. Я вежливо улыбнулась девушке, сказав, что ее наряд от Каролины Эррера восхитителен, хоть я и видела его сегодня на двух других женщинах, и, стащив у официанта бутерброд со швейцарским сыром, ловко увернулась от ее попытки втянуть меня в пустую беседу.

Когда я, наконец, добралась обратно до столика, незнакомец в изумрудной маске исчез. Я дала себе две с половиной секунды, чтобы предаться фантазиям о том, как украду всю еду из бального зала и пронесу ее на шестнадцатый этаж. Все мои пожитки лежали там в шкафу.

Ящик с простыми футболками «Уинтроп Текстиль».

Мой принтер для ткани.

Картонная коробка с безделушками и джинсами. Дорогие туристические ловушки типа бухты Хейлинг были мечтой инвесторов в недвижимость. Избыток маленьких помещений, втиснутых в небоскребы, а затем оцененных в пять раз выше своей реальной стоимости. Чтобы не выбирать между едой и кровом, я спала в шкафу.

Это казалось мошенничеством, но мошенничеством казалось и то, что я устроилась работать у Нэша так, что он не знал об этом.

«Нищие не выбирают, Эмери».

Протиснувшись сквозь небольшую брешь в толпе, я столкнулась лицом к лицу с одним из старых друзей папы. Он стоял в углу, его седые волосы блестели, он разговаривал с еще более пожилой парой.

– Вы думали об инвестициях через новую компанию? Фондовый рынок постоянно меняется, но в «Мерсер и Мерсер» мы всегда предвосхищаем события.

«Да, через инсайдерский трейдинг».

Я притворилась, будто ковыряюсь в носу, когда гость уставился на меня.

Папа как-то раз сказал мне, что у Мерсеров есть шпионы в каждой крупной американской корпорации, а из инсайдерского трейдинга они создали целую науку. Тогда я отмахнулась от этих слов, но теперь, в помещении, полном людей, которые поступали хуже, чем мой отец, и ненавидели его только за то, что он попался, это казалось не самым большим преступлением.

Я проскользнула мимо Джонатана Мерсера, фальшиво улыбавшегося своей любовнице, цеплявшейся за его руку темно-коричневыми ногтями. Тугой корсет моего платья в пол мешал дышать. Я взяла в баре бутылку воды, игнорируя постоянное ощущение, будто на меня смотрят, списав это на паранойю. Это чувство часто преследовало меня покалыванием кожи, начиная с последнего семестра в Клифтоне, когда все поняли, кто я такая.

Я была не в восторге от платья, которое сама сшила из черной занавески, найденной на барахолке, потому что сшито оно было из материала, не пропускающего свет и, судя по всему, и воздух. Поэтому, чтобы справиться с жарой, приходилось каждые пятнадцать минут останавливаться и пить, выбирая между водой со льдом и коктейлем с амаретто, иначе ночь была бы невыносима.

Я прижалась спиной к холодильнику, как раз там, где вырез платья обнажал участок кожи. Разрез до бедра стал еще выше от неплотно прихваченного стежка, но он сделал свою работу. Для этого мероприятия я выглядела органично, что бесило Шантилью.

Я ей ничего не сделала, но она возненавидела меня еще с того момента, как неделю назад я переступила порог здания. Я наклонила голову так, что волосы закрыли лицо, и поправила самодельную маскарадную маску. Здесь было слишком много знакомых, чтобы рисковать.

Снаружи бушевала сильная гроза, но инвесторы так беззаботно смеялись и пили, словно за окном царил полный штиль. Тем временем Шантилья отправила другого стажера убедиться, что наш запасной план на случай, если шторм прорвется внутрь, готов. Ханна всю ночь заполняла кладовку рядом с бальным залом ведрами.

В поле моего зрения появилась пара туфель, и я подняла взгляд, чтобы увидеть их обладателя, похожего на Дэниела Хэнни. Римский нос, острый карий взгляд, модельная стрижка – до жути знакомые отголоски прошлого, которое я бы предпочла похоронить.

И все же по коже побежали мурашки.

Я попыталась и не смогла вспомнить, кто это.

Шантилья заметила меня с другого конца зала, когда он протянул мне руку.

– Брендон. Брендон Ву.

Он говорил без акцента Северной Каролины, который мне так нравился, его голос был лишен индивидуальности и проштампован лейблом «общеамериканский». Обычный. Скучный. Еще один ключ к разгадке головоломки, которую я так хотела сложить в своей голове.

Я готова была поклясться, что откуда-то знаю его. Еще один беглый взгляд на его черты не принес никаких результатов. Я ненавидела головоломки, которые не могла разгадать. Лучше мне было не обращать на него внимания, а переключиться на еду. Желание сбежать из отеля, подышать свежим после дождя воздухом сводило пальцы ног, заставляя зарываться ими глубже в мои конверсы.

Брендон держал руку протянутой, спокойно улыбаясь, пока я не сдалась и не протянула ему свою ладонь.

Притворяясь, будто не чувствую жара от пронзительного взгляда Шантильи, я добавила:

– Эмери.

Вместо того чтобы пожать мне руку, он поцеловал костяшки моих пальцев. Теплое дыхание дразнило кожу, пока он не опустил мою руку.

– Я знаю.

Он смотрел на меня взглядом кота, наслаждающегося страхом загнанной в угол мыши.

Никаких угрызений совести.

Никакого чувства вины.