Коварная ложь

Ненасытный, ожидающий, когда его жертва умрет.

«Нужно было сбежать», – ругала я себя.

Тем не менее ноги мои оставались прикованы к свежеуложенному полу из эбенового дерева. Я заставила себя поднять взгляд и изучить его черты.

Ни капли узнавания.

Ничего.

Лишь блеск в глазах, которого я не понимала и который мне не нравился.

Глава 11

Эмери

– Мы знакомы? – наконец спросила я, проклиная собственную дрожь.

Он кивнул на бейдж с именем, приколотый к моей груди.

– Ваше имя написано на нем.

Я позволила себе выдохнуть, рассмеявшись собственной паранойе и наконец одарив его неким подобием улыбки.

– Как вам вечеринка?

Официант забрал мою пустую бутылку из-под воды, пока я рассматривала Брендона. Плечи расправлены, на лице – улыбка. Внешность, как у кинозвезды. Он выглядел непринужденно, хорошо подогнанный костюм облегал его широкую фигуру, словно рыцарские доспехи, и он стоял с таким видом, будто этот зал принадлежал ему.

Лишь его костюм, пошитый не каким-то известным кутюрье, выдавал, что он здесь чужой, что влекло за собой вопрос: какого черта он показался мне знакомым?

Брендон пожал плечами и обвел зал указательным пальцем.

– Мне не нравится.

Мне следовало бы обидеться. В конце концов, я помогала планировать маскарад: и не так, как раньше, раздавая поручения и без того перегруженному папиному персоналу, а как низкооплачиваемый организатор мероприятий.

Всю последнюю неделю я провела, бегая по бухте Хейлинг: перепроверяла заказы цветов, участвовала в репетициях оркестра, ездила на автобусе в другой торговый центр после того, как заметила в бутике, где Шантилья велела мне закупить салфетки цвета яичной скорлупы, свою бывшую соседку Матильду Астор.

Она заставила меня вернуть всю партию в сто восемь штук, и мне пришлось купить салфетки оригинального бренда после того, как она выругала меня за мою некомпетентность перед всеми моими коллегами.

Затем она решила, что цвет новой партии неподходящий, заставила вернуть их и снова купить прежние.

Какой бы тяжелой работа ни была, она все равно ложилась на мои похудевшие, костлявые плечи.

И я гордилась.

Искренне.

Хоть и была измотана и жаждала окончания всего этого.

– Мне тоже, – я взяла целую ложку севиче из гребешков в кокосовом креме у вежливо улыбнувшегося мне официанта.

Он видел, как немногим раньше Шантилья орала на меня за то, что я посадила команду дизайнеров слишком далеко от стола Нэша. Как бы то ни было, я обещала себе не смотреть на него весь вечер, только если мне не понадобится убедиться, что я нахожусь на противоположной от него стороне зала, достаточно далеко, чтобы нельзя было различить цвет его костюма.

Кроме Брендона, Нэш был единственным мужчиной без маски. Это не имело значения, я бы узнала его и так.

У него была эта сила присутствия. Когда ты оборачиваешься через плечо, чтобы убедиться, что там никого, а он – на другой стороне зала, но ощущение, будто он – рядом.

Даже сейчас требовались все мои силы, чтобы забыть о его присутствии.

– О? – Брендон потягивал свой напиток, что-то прозрачное. Воду, хотя все остальные восприняли открытый бар как приглашение напиться. Осознание этого заставило меня забеспокоиться. – Выглядите так, будто вы вполне вписываетесь в эту толпу.

– Я бывала на таких мероприятиях чаще, чем мне хотелось бы, – я пожала плечами, недовольная руслом, в которое повернул разговор, – но это не значит, что мне тут нравится.

Тем не менее мне хотелось сохранить свою работу. И неплохо было провести ночь не в столовой, а где-то еще. Обычно я ходила туда в ночные часы, когда там никого не было, но с погодой, непредсказуемой в это время года, там всегда было битком набито, люди искали убежища от нестерпимой жары и внезапных ливней.

– Вы инвестор? – Кажется, ответ его не сильно интересовал.

Я снова изучила его черты. Любопытство приковало мои ноги к полу, хотя инстинкты кричали, что пора бежать. Не раскрыть тайну Брендона было все равно что начать и не дочитать книгу. У меня никогда не хватало сил бросить.

– Нет. У них бейджи с золотой гравировкой. – Я не стала вдаваться в подробности, прихватив фруктовое пирожное с проплывающего мимо подноса. Моя миссия этим вечером состояла в том, чтобы съесть как можно больше и не ходить в столовую утром.

– Может, чья-то подруга? – Веселая усмешка тронула его губы. Он наблюдал, как я пытаюсь снять обертку.

«Дискомфорт.

Отсутствие комфорта – удобств или психологической стабильности».

Я не могла понять, откуда я его знаю, но я точно определила чувство, которое вызывало его присутствие. Несмотря на всю мою браваду, это заставило меня задуматься. В последний раз я чувствовала подобное в ночь, когда Ангус Бедфорд покончил с собой.

– Я тут работаю. – У официантов и дизайнеров были одинаковые серебристые бейджи с выгравированными на них именами. Я невольно коснулась своего.

– Почему у меня такое чувство, будто вы не так увлечены разговором, как я? – Он не казался обиженным, но мне хватило порядочности притвориться оскорбленной.

Я засунула пирожное в рот так изящно, как только могла, и послала ему извиняющуюся улыбку.

– Прошу прощения, я не ела весь день.