Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса

– На ровной местности – возможно. Но здесь им не развернуться.

Раджпут обрубил последние, самые неподатливые лианы, открыв проход в зеленой стене. Вид долгожданной башни придал ему сил, хотя бедняга оголодал и устал как собака.

Они вступили в рощу мадук – деревьев, дающих орехи, которые ценятся не меньше кокосовых. Ствол у них высокий, прямой, крона раскидистая, а ветви расположены столь правильно, что своими очертаниями мадука напоминает канделябр. Эти дикие растения встречаются и во влажных джунглях, и в сухих. Нашедший такую рощу может считать, что нашел клад.

Кроме орехов, мадуки известны мясистыми круглыми цветами с бледно-желтыми венчиками. Для индийцев они – настоящая манна небесная, поскольку цветы эти сладки и питательны. В свежем виде они отдают мускусом, поэтому их сушат на плетенках из лозы, пока не исчезнет запах, затем перемалывают в муку и пекут хлеб, не уступающий по вкусу малайским саговым лепешкам. Из перебродивших цветов мадуки получают алкогольный напиток, способный соперничать с лучшими сортами английского виски. В общем, мадука и кормит, и поит индийскую бедноту.

– Еда! – возопил раджпут. – У нас будет еда! Смотрите, сколько цветов!

– Потом, потом! Сейчас в башню, скорее! – велел Каммамури. – До нее уже рукой подать.

Раджпут неохотно оторвал взгляд от деревьев, посмотрел вверх и увидел нечто вроде колокольни с позолоченным куполом.

– Шива нас оберегает, – прошептал он. – Правда, гуру?

– Да-да, разумеется, – прошамкал старик.

Он обеими руками рвал цветы и запихивал в рот, не обращая внимания на их терпкий привкус.

– Дверь открыта?

– Я ее не запирал.

– Тогда осторожно, друзья, – предупредил Каммамури. – В заброшенных строениях частенько устраивают логово тигры и леопарды.

– Так и есть, – кивнул Тимул.

– Ты со стариком собирай цветы, а мы с раджпутом пойдем проверим.

Они приблизились к подножию башни. Это был настоящий храм. Очевидно, давным-давно тут располагалось могольское селение, потом холера убила или прогнала его жителей.

– Выглядит крепкой, – заметил Каммамури. – Сможет выдержать длительную осаду. При Великих Моголах строили на совесть. Ага, вот и дверь.

– Распахнута настежь. – Раджпут взялся за тальвар.

– И судя по всему – много лет.

– Кто знает, сколько хищников там укрылось, а у нас даже свечки нет.

– Обойдемся.

Маратха снял с плеча карабин, поднялся по трем выщербленным от старости ступеням и решительно вошел в темный дверной проем, крикнув:

– Есть кто живой?

Несколько мелких индийских волков, дремавших в углу, подскочили от неожиданности и опрометью бросились наружу. Маратха поленился стрелять вслед безобидным зверям.

– Что ж, – произнес он, – можно входить. Эй, гуру!

– Что?

Старик и Тимул с большими охапками цветов как раз подошли к башне.

– Лестница надежна?

– Я был тут двадцать лет назад.

– О Шива! Как бы она не обвалилась у меня под ногами.

– Не обвалится. Могольские здания прочные. Входная дверь из толстой бронзы с тремя железными засовами. Забаррикадируемся, пока нас не настигли бандиты раджи.

– Показывай дорогу, раз уж все вспомнил. А ты, раджпут, смотри под ноги. Кое-где может не хватать ступенек.

– Тяжеловат я для подобной акробатики, – пробурчал великан. – Хоть бы лампа была…

– Ты прав, приятель. Первым пойдет Тимул, он самый легкий из нас.

– Лучше я, – предложил гуру. – Лестница мне знакома, а глаза привычны к темноте.

– Ты никак дальний родич крысолова из столичных клоак? Тот тоже обходится без света.

Гуру что-то буркнул и заковылял к винтовой лестнице. Весь первый этаж башни провонял остатками волчьих пиршеств. Несколько десятков крупных летучих мышей, вспугнутых голосами, с тонким писком вылетели в дверь, которую Тимул и раджпут уже начали закрывать.

– Лестница в отличном состоянии! – доложил гуру. – Мы легко поднимемся к самому куполу.

– Наверное, оттуда открывается прекрасный вид.

– Все окрестности как на ладони. Если появятся преследователи, мы сразу их заметим.

Старик поднимался на четвереньках, руками ощупывая ступени перед собой. Маратха двинулся за ним. Воздух был влажен, по стенам стекали и звонко падали на пол капли воды. Сквозь многочисленные бойницы сочился болезнетворный дух тропических болот.

Через несколько минут они добрались до купола. Там обнаружилась небольшая, но удобная комнатка, хотя и она пропахла сыростью и плесенью. Маратха перегнулся через железные перила парапета, однако ничего не разглядел. Джунгли окутывал туман, понемногу опадавший росой.

– Ничего не видать, – пробормотал он. – Лишь рев водопада доносится издалека.

Внизу с грохотом и скрежетом захлопнулась входная дверь. Вскоре Тимул и раджпут присоединились к товарищам.

– Друзья, – сказал великан, – я сейчас помру с голоду. Мой объемистый желудок требует его наполнить.

– Так ешь, приятель. Цветы вкусные.

– Цветы – это, конечно, хорошо. Но жареный нильгау лучше.

– Потом поохотимся. Пока придется удовлетвориться мадукой.

Они буквально набросились на цветы, ведь несколько дней им пришлось голодными продираться сквозь джунгли. Раджпут жевал, точно буйвол. Цветы, горсть за горстью, исчезали в его пасти.