Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса

– Это мы уже усвоили. – Каммамури рассмеялся. – Чуть что – сразу ссылаешься на свой возраст. Но почему-то я уверен, погонись за тобой бандиты Синдхии, ты скакал бы, точно олень, позабыв о годах… Что ж, доберемся до северной равнины и сами найдем башню. Нам обязательно нужно отдохнуть.

– И поесть, – заметил раджпут.

– Бери карабин. Посмотри, сколько вокруг марабу.

– Их мясо в рот не лезет, они же одной падалью питаются.

– Тогда пристрели крокодила.

– Дождемся рассвета. А пока я потуже затяну пояс. Уже в третий раз.

– Ты у нас прожорлив, точно пантера.

– Просто я очень крупный.

– И это правда, дружище. Ничего, утром позавтракаем. На берегу множество птиц. Потерпи до зари.

Плот двигался дальше, время от времени притормаживая. Казалось, течение то и дело теряет напор, столкнувшись с порогом, песчаной мелью, а то и островками из человеческих останков, дохлых крокодилов и всякого гниющего растительного мусора, снесенного в реку ручьями.

От воды поднимался неприятный болезнетворный дух, от которого перехватывало горло. Горе тому, кто, мучимый жаждой, решился бы ее испить!

Все индийские реки таковы по причине огромного количества сбрасываемых в них трупов. Лишь богатые могут позволить себе кремацию, проходящую с невероятной помпой. Беднота довольствуется тем, что скидывает мертвых (а иногда и умирающих) в ближайшую реку. Но и те и другие равно убеждены, что попадут на Кайлас, едва их прах достигнет святого Ганга, чьи воды, согласно индийским верованиям, смывают любые грехи.

Река, по которой двигался плот, была именно такой. Со дна то и дело всплывали гниющие трупы, пожива для пернатых падальщиков. Головы мертвецов стукались одна о другую, и от этого звука кровь стыла в жилах. Быть может, где-то на севере Ассама вспыхнула эпидемия какой-нибудь заразы, и поэтому многие сотни тел сбросили в воду.

Даже туман не мог оторваться от этой воды, словно что-то тянуло его вниз. Людей на плоту то и дело окатывало водой, хотя они охотно отказались бы от подобного душа, каждая капля которого могла обернуться лихорадкой и прочими смертельными недугами.

– Мне кажется, я снова в Раймангале, – сказал Каммамури, укладываясь на бревна рядом с раджпутом. – Та река тоже была завалена трупами, но ее берега обитаемы. На них живут туги Суйод-хана, куда более опасные твари, чем шакалы Синдхии.

– А они не пытались тебя задушить? – спросил раджпут.

– Пытались, и не раз. И веревкой, и черным шелковым платком. Но, как видишь, я до сих пор жив, пусть и не так стар, как гуру.

– Ты еще молод, друг, и можешь обратить в бегство десяток бандитов.

– Да, когда-то я был таким. Мы стареем. Махараджа, Малайский Тигр, мой хозяин Тремаль-Наик… Впрочем, вместе мы еще способны завоевывать царства и империи.

– Не сомневаюсь. Своими глазами видел вас в деле. Вы не боитесь смерти.

– Тише!

– Что случилось?

– Не поверишь, но я только что слышал шакалий вой.

– Что, если это дух белого коня преследует нас?

Маратха пожал плечами:

– Издохшее животное – удобрение для почвы, только и всего. А ты, Тимул, слышал вой?

– Да, господин. – Следопыт приподнялся. – И выл не настоящий шакал.

– Вот бы прикончить этого подлеца. – Раджпут стиснул кулачищи. – В печенках он у меня сидит.

– Интересно, остальные остались с ним? – спросил Тимул.

– Думаю, теперь он один. Одиночке проще незаметно пробираться джунглями, чем отряду из десятка человек.

– Я хорошо знаю окрестности, – внезапно сказал гуру.

– Вновь память вернулась? – хмыкнул Каммамури.

– Я плавал по этой реке.

– На чем?

– На лодке.

– На долбленке?

– Да.

– Что ж, надеюсь, когда мы пристанем к берегу, память тебя не покинет.

– Могольская башня стоит прямо на берегу.

– Ты не ошибаешься?

– Нет.

– Раджпут, ты ему веришь?

Тот только фыркнул.

В этот момент плот во что-то врезался, да с такой силой, что они повалились друг на друга.

– Плот разваливается? – Маратха вскочил и схватился за шест.

– Нет, господин, – сказал Тимул. – Мы налетели на кучу скелетов, но ее можно обогнуть.

– Глядите, по берегу кто-то бежит. – Раджпут взял карабин. – Должно быть, хозяин бешеного коня. Попробую-ка отправить его к праотцам.

Он прицелился. Между тем плот, угодив в сильный водоворот, кружился на месте, точно юла.

– Стреляй же! – крикнул маратха.

Раджпут медлил.

– Не могу толком прицелиться. Все мелькает перед глазами.

– Но ты его видишь?

– Нет, но приметил, куда он юркнул. Вон в те манговые заросли, что подходят к самой воде.

Плот понемногу начал выправляться, и тут на берегу полыхнуло. Послышались два выстрела.

– Пистоли, – пробормотал Каммамури, и не подумав пригнуться. – Они до нас не достанут.

– Зато карабин достанет.

Раджпут нажал на спусковой крючок. Тишину над рекой разорвал пронзительный крик. Вопль человека, в которого попала пуля.

– Есть! – торжествующе воскликнул раджпут. – Негодяй явно зажился на этом свете. Пусть отправляется следом за своим конем.

– Не спеши радоваться, друг, – охладил его радость Каммамури. – Возможно, ты его только ранил.

– В таком случае начатое мною довершит тигр или крокодил.

– Или товарищи придут ему на помощь.

– Давайте пристанем к берегу. Хочу убедиться, что бандит мертв.