Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса

– Боюсь, живыми нам из этого моря огня не выбраться, – сказал Каммамури следопыту, шуровавшему кочергой в топке. – Пожар бежит быстрее нас, дышать все сложнее. Надежды нет, но мы не можем… не имеем права сдаться. Проклятый машинист! Это он и его подельники подожгли джунгли, а сами удрали.

– Что вы собираетесь делать, господин?

– Ехать вперед. Вижу, тут есть бочонки с водой. Она небось уже горячая, но намочить одежду сгодится. Облейся, Тимул, и подбрасывай уголь, подбрасывай!

– А если котел взорвется?

– Мы сгорим…

Внезапно Тимул пронзительно закричал. Поезд миновал поворот и уже готовился вновь нырнуть в огненный океан, когда следопыт заметил на путях что-то черное. До непонятного препятствия оставалось около полумили. Что это было? Толстенный ствол фикуса или пальмы, рухнувший на рельсы? Каммамури тоже увидел преграду.

– О боги, – произнес он. – Мы сейчас врежемся.

– Врежемся?

– Да. На пути что-то упало.

Он быстро дал контрпар и посигналил три раза, дав знак проводникам срывать стоп-краны. Вот только исполнять приказ было некому. Дым, искры и нестерпимый жар вывели из строя почти всех.

– Прыгай, Тимул, – надтреснутым голосом произнес Каммамури. – Поезд замедлил ход. Потом и я за тобой.

– Мы не убьемся, господин?

– Прыгай в канаву. Трава там еще не занялась. Может быть, спасемся. Смотри, не потеряй оружие. Оно нам понадобится.

По обеим сторонам от путей шли глубокие кюветы, густо заросшие бурьяном. Скорость снизилась, и можно было отчетливо разглядеть ствол пальмы, лежащий на путях.

Он неумолимо приближался: крушение было неизбежно. Проводники не реагировали на отчаянные свистки паровоза. Задохнулись в дыму или лишились чувств в своих крохотных конурках? Кто мог сказать…

– Прыгай, Тимул! – прохрипел Каммамури. – Прыгай, пока у нас есть шанс!

Действительно, джунгли в этом месте были более влажными и скорее тлели, чем горели. Прикинув расстояние, оба индийца собрались с духом и спрыгнули – один направо, второй налево. Поезд же, стуча колесами, продолжил путь.

– Спасайтесь! – вслед ему закричал маратха, едва приземлившись на толстую подушку травы. – Прыгайте! Прыгайте!

В ответ не донеслось ни слова. Состав, хоть и поставленный на контрпар, проехал еще треть мили. Затем паровоз встал на дыбы, словно мустанг, впервые почувствовавший шпоры: он врезался в ствол пальмы и сошел с рельсов, потянув за собой тендер.

Вагоны начали сталкиваться друг с другом. Сначала слышался только треск ломающегося дерева, и вдруг грянул оглушительный взрыв. Паровой котел взлетел на воздух, огонь перекинулся на тендер, затем на первый вагон. Вскоре весь поезд заполыхал. Вагоны горели вместе с несчастными пассажирами, которым не хватило то ли храбрости, то ли времени, чтобы спрыгнуть.

Напротив посеревшего от ужаса Каммамури стоял Тимул, отделавшийся несколькими синяками. Лес вокруг дымился, но не разгорался. Стволы бамбука извивались, будто огромные змеи, обрывая телеграфные провода.

– Неужто мы живы? – сдавленным голосом спросил Каммамури.

– Сам не верю, господин. – Следопыт тяжело дышал. – А как же остальные?

– Тех, кто не погиб во время крушения, прикончит огонь. Вагоны горят. Тут не помогли бы даже десять пожарных бригад.

– Вдруг кто-нибудь да выжил?

– Вряд ли. Проверим, конечно, если сможем подойти.

– Как же теперь нам быть, господин Каммамури?

– Там будет видно, Тимул.

И они побежали по путям к поезду, стараясь не угодить под падающий бамбук. Его толстые стволы то и дело рушились, истлевая у основания. Когда до последнего вагона оставалось триста футов, им пришлось остановиться.

Поезд был объят дымом, омерзительно вонявшим обугленным мясом. Вагоны продолжали полыхать под этим погребальным саваном. Все пассажиры наверняка погибли. Кто во время крушения, кто задохнулся в дыму, а кто сгорел заживо. Каммамури сложил ладони рупором и прокричал:

– Эй! Есть кто живой?! Отвечайте!

Никто не отозвался. Лишь огонь по-прежнему ревел и бесновался. Маратха трижды повторил свой вопрос, после чего взял Тимула за руку и потянул его в сторону влажных джунглей, где жар был слабее и позволял дышать.

Они сели на край кювета, рядом с телеграфным столбом. На нем белели изоляторы и три железные перекладины с запасными проводами: в случае обрыва персонал поезда мог быстро восстановить связь.

– Мне страшно, Тимул, – признался Каммамури. – Не представляю, как мы выберемся из этого про́клятого места.

– Сюда пожар не добрался, – сказал следопыт. – Сырой бамбук не дает огню распространяться. Наверное, рядом есть ручей или болото.

– Только как найти к ним дорогу, не задохнувшись по пути? Да и не вижу я никакого пути.

– Подождем, пока пожар не потухнет.

– А ты представляешь, сколько он продлится? Мне эти места незнакомы. Поверь, нам лучше не удаляться от столба. В случае чего заберемся на него.

– Столб ходить не умеет, господин.

– Догадываюсь. И все же именно он – наше спасение.

– От кого?

– От тигров, дружище, от тигров. Вот увидишь, едва огонь погаснет, сюда сбегутся хищники, чтобы полакомиться трупами. Нет, уходить нам никак нельзя.

– Мы тут угорим.

– Как-нибудь потерпим.