Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса

– Господин, – спросил возница, пряча в карман поданные ему рупии, – должен ли я заявить в полицию о случившемся?

– Не нужно. Мне совсем не хочется, чтобы кто-то совал нос в мои дела. Прощай, мальчик. Благодарю тебя за незаурядную храбрость.

– Доброго вам пути, господа.

Они пересекли просторный вестибюль, где толпились в ожидании поездов пассажиры, отправлявшиеся в различные уголки необъятной Индии, и вошли в вокзальный ресторан, у дверей которого расхаживали туда-сюда скучающие полицейские.

– По крайней мере, здесь мы будем в безопасности и спокойно дождемся поезда.

Заняв столик, заказали пива и тонких манильских сигар.

– Ну, что ты обо всем этом думаешь, дружище? – поинтересовался маратха у своего спутника.

– У меня зародилось одно подозрение.

– Что эти двое – машинист и кочегар со сгоревшего поезда?

– Именно, господин.

– Мне в голову пришла та же мысль.

– Одно только меня удивляет…

– Что же?

– Как-то скоро мы вновь столкнулись с ними. Получается, все мы приехали в Калькутту на одном поезде?

– Не исключено. По вагонам мы с тобой не ходили.

– И слежки не заметили. Чересчур расслабились, господин.

– Главное, исполнили порученное нам дело, не получив ни царапины. Чего же еще желать?

– Неплохо было бы схватить Синдхию.

– Этого пройдоху наверняка предупредили о нашей поездке. Сомневаюсь, что он вообще в Калькутте. Отставной раджа после бегства наверняка отправился на границу Ассама готовить бунт. А наша полиция и в ус не дует, вконец обленилась.

– Неужели рани потеряет корону?

– Кто знает? Но даже если козни Синдхии принесут какие-то плоды, ему все равно придется туго. Да, раджпутов он перекупил, но есть еще верные нам горцы. Заручившись помощью Тигрят, они дадут жестокий бой. Мятежникам придется попотеть, прежде чем корона упадет с прекрасной головки нашей владычицы.

– Побыстрей бы они прибыли, ваши замечательные воины.

– Ну, в конце концов, не завтра же Синдхия нападет на Ассам со своим войском изо всякого сброда, собранного среди последних разбойников Бенгалии. Парии, туги, факиры, воры и прочие отбросы, если не кто похуже. Конечно, забот нам прибавится, но наш раджа не из тех, кто легко теряет голову.

В этот миг с соседнего столика свалился графин с водой и разлетелся на тысячу осколков. Брызги окатили Каммамури и Тимула. От неожиданности оба вскочили.

Тут же поднялся и виновник происшествия: молодой человек лет двадцати пяти, по виду – типичный хавкаст, как называют таких англичане, то есть полукровка[52]. Одет он был в элегантный английский костюм. Подобных людей индийцы презирают не меньше париев, ведь они предали веру и обычаи предков.

– Прошу прощения, господа, – произнес юноша. – Я был так неловок. Вас сильно забрызгало?

– В такую жару немного воды не повредит, – улыбнулся Каммамури.

– Значит, вы не сердитесь?

– Вовсе нет.

– Сами знаете, как относятся к нам, хавкастам.

– Лично я всегда считал, что в ваших жилах течет добрая индийская кровь.

– Но я был так неловок, – повторил юноша, ероша длинные по английской моде волосы. – Позволите вас чем-нибудь угостить? Тогда я поверю, что не все индийцы брезгуют нами.

Каммамури, памятуя об отравителях, пристально взглянул на молодого человека. Тот был довольно красив. Слегка смуглая кожа, черные, очень живые глаза, весь в белом. Оружия при нем не видно. На первый взгляд опасности новый знакомец не представлял, однако маратха быстро ответил:

– К сожалению, мы уже отобедали и просто курим, ожидая поезда.

– В таком случае бутылка шампанского? Знаменитое французское вино, дарящее кипучую радость, оно подается к столу раджей. Я довольно обеспечен и могу позволить себе это удовольствие. Идет?

– Нет, – сухо ответил Каммамури. – Хватит с нас на сегодня алкоголя.

– Тогда чашечку чая?

Маратха рассмеялся:

– Чай годится только на то, чтобы полоскать кишки англичан, обжирающихся мясом.

– А кофе?

– От него бессонница.

– Вот как… – В голосе полукровки прозвучала горечь. – Вижу, вы презираете меня.

– Ошибаетесь, господин. Я не склонен презирать даже парий, ведь они тоже люди из плоти и крови.

– Может быть, сигару?

– Нет-нет, у нас уже есть манильские, они будут получше всяких там «Лондрес», которые я и в рот не возьму.

– О, вы курите манильские! Выходит, у вас водятся денежки. Верно, вы прибыли в Калькутту развлечься? Если хотите, я могу стать вашим проводником.

– Я уже сказал вам, мы ждем поезд.

– И куда вы направляетесь?

– В Бомбей.

– Поезд на Бомбей ушел три часа назад.

– Не беда, поедем куда-нибудь еще.

– Ближайший поезд будет на Рангпур, куда вы попадете через двое суток.

– А в окрестностях Рангпура есть джунгли, где водятся тигры? – Каммамури знаком пригласил юношу сесть за их стол и налил тому пива, поднесенного гарсоном.

– И немало. У меня там большое поместье на границе с Ассамом.

Произнеся это, хавкаст уставился в лицо Каммамури, словно хотел проверить, какое впечатление произведет на того слово «Ассам».

– Да ну? Настоящее поместье?

– Куда нередко забредают тигры. Мои земледельцы забрасывают меня слезными жалобами всякий раз, когда хищник утащит у них телку, а то и быка.

– Почему они их не перестреляют?