Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса

Тимул и Каммамури, прихватив пистолеты, покинули вагон-ресторан и огляделись. Они опасались, что какой-нибудь особенно голодный тигр затаился в заросшем бурьяном кювете, где мог спрятаться даже буйвол. Поезд ждал в трех сотнях футов от места крушения. Он состоял из полудюжины длинных вагонов с двойной крышей, устроенной так, чтобы поток воздуха усмирял жар индийского солнца.

Пятьдесят человек, военные, пассажиры и кондукторы, трудились в свете факелов у поваленного паровоза. Остатки вагонов и тендер уже сбросили с рельсов в канаву, путь почти освободился.

Каммамури вложил в ладонь бригадира золотую монету, и они с Тимулом вошли в последний вагон, оказавшийся совершенно пустым. Их сопровождал кондуктор.

– Вас здесь никто не побеспокоит, господа, – сказал тот, в свою очередь заработав монету. – Я лично об этом позабочусь.

Кондуктор проворно убежал, чтобы помочь товарищам столкнуть паровоз с путей.

– Неужели мы все-таки доберемся до Калькутты? – спросил следопыт у Каммамури, уже раскурившего трубку.

– Надеюсь, дружище, надеюсь.

– Интересно, где тот брамин?

– Возможно, Кали утащила его в свое царство.

– Думаете, господин? А мне почему-то кажется, мы с ним еще встретимся.

– И где же? В этом поезде?

– В столице Бенгалии.

– На все воля богов. Однако я полагаю, подлец улизнул вместе с машинистами и той бандой, что подожгла джунгли.

Паровоз трижды пронзительно свистнул. Пути наконец освободили, все вернулись в вагоны, и поезд тронулся, спеша пересечь равнины Южной Бенгалии. Сначала машинист вел состав осторожно, но как только место крушения осталось позади, поезд быстро набрал ход и, стуча колесами, канул в ночь.

Двенадцать часов спустя Тимул и Каммамури покинули вагон и вошли в просторный вокзал Калькутты.

Глава 6

Полукровка

Маратха не единожды бывал в Жемчужине Бенгалии вместе с Тремаль-Наиком и Янесом, поэтому неплохо знал город.

Первый делом он отправился на телеграф и дал телеграмму Малайскому Тигру, сообщив о происходящем в Ассаме. Затем отравился в банк, получил там по чеку десять тысяч рупий, и двое усталых путешественников наконец-то смогли отдохнуть в номере одной из лучших гостиниц на Стренд-роуд. Последняя была довольно короткой улицей и почти без деревьев, но именно здесь по вечерам прогуливался цвет местной английской и индийской аристократии.

– Теперь мы можем позволить себе насладиться роскошным ужином, – сказал Каммамури. – С главным делом покончено. Как только получим ответ от Малайского Тигра, пакуем вещи и возвращаемся в Ассам. У меня сердце не на месте. Что там происходит? Поднял ли подлец Синдхия бунт? Подумай господин Янес о Тигрятах раньше, все повернулось бы иначе.

– Неужто они настолько сильны, эти люди? – удивился Тимул.

– Без них не видать бы нашей рани трона, сколько бы горцев Садии ей ни помогали. Тигрята – великие воины, их боятся даже англичане. Если уж они вцепились в глотку врагу, ни за что не отпустят.

– А вы уверены, что малайцы прибудут в Ассам?

– Не сомневаюсь.

Расположившись в просторном двухместном номере, они потребовали принести ужин, не желая показываться в салоне, где вечно торчали англичане. Им не хотелось привлекать к себе любопытные взгляды. Среди жителей Калькутты у Синдхии вполне могли завестись приятели, ведь свергнутый принц прожил тут три года, пока находился в изгнании (где ему и следовало оставаться по сей день).

Покончив с едой, они проверили, крепко ли заперты двери, выкурили по трубочке и завалились спать. Две ночи им не удавалось как следует выспаться в нормальных постелях.

В пять утра их разбудил трезвон колокольчика. Каммамури вскочил с кровати и распахнул дверь, за которой стоял коридорный с телеграммой. Сунув мальчишке рупию, он вскрыл телеграмму и прочитал ее. Бравый маратха научился искусству чтения не так давно, но с делом справился.

– Ну что я тебе говорил? Ты читать умеешь?

– Нет, господин. – Тимул торопливо оделся.

– Вот что сообщают из Лабуана в ответ на мою депешу: «Отправляюсь немедленно с сотней людей. Сандокан».

– Всего с сотней?

– Всего! – насмешливо передразнил Каммамури. – Эта сотня стоит тысячи, сынок.

– Когда же они будут здесь?

– Никак не раньше чем через месяц. Момпрачем довольно далеко от Индии, и воды в тех местах бурные.

– Возвращаемся в Гувахати, господин?

– Сперва надо узнать, не бежал ли Синдхия из дома умалишенных. Рани хорошо платила, чтобы за ним как следует присматривали.

– А если он до сих пор в лечебнице? Доказательств, что бывший раджа болтается в Ассаме, у нас нет.

– Зато на это указывают тысячи фактов и событий. Впрочем, скоро мы лично во всем убедимся. Я знаю, где та лечебница, сам отвозил туда пятьдесят тысяч рупий для Синдхии от рани.

– Будь я раджой, запретил бы своей жене давать этому негодяю деньги, даже одну медную монету.

– Синдхия – ее родич. К тому же свергнутые принцы имеют право на определенный достаток. Пойдем; чем скорее покончим с делами, тем скорее вернемся домой. Может быть, успеем на поезд, который отправляется без десяти девять.