Коварный искуситель

– Кажется, я слишком близка к истине? – Ее насмешливый тон приводил его в ярость. – Но как бы вы ни грубили, вам меня не испугать.

Его глаза потемнели. Да что она себе вообразила, черт возьми! Все, терпение лопнуло: он ее предупреждал. В ее губы он впился с необузданностью дикаря.

Глава 15

Белла зашла слишком далеко. Может быть, таково было ее намерение с самого начала. Этот жар, эта страсть, это безумие слишком долго томили их обоих. Она устала с ним сражаться.

Что могло ее остановить? Бьюкен мертв. Ее долг перед ним – если таковой вообще был – давно исполнен. Долгое заточение, когда не знаешь, сколько пробудешь в неволе и выйдешь ли на свободу вообще, кое-чему научило Беллу, а именно: не упусти момент радости и удовольствия, если жизнь тебе его дает, – второго шанса может и не быть.

И чутье подсказывало ей, что с ним она может получить удовольствие, какого прежде никогда не знала. Она хотела почувствовать, что такое страсть, хотя бы раз в жизни, даже если между ними ничего больше не будет. Его признание не оставляло места для догадок. Как всегда. Он никогда не говорил, что хочет от нее чего-то большего: просто удовлетворения зова плоти.

Но ведь и она не хотела от него ничего больше… разве не так?

Внешне ничего не изменилось: он оставался все тем же подонком, который признался, что предал собственный клан и убил жену, безжалостным наемником, который воевал за того, кто больше заплатит, и заявлял, что ему плевать на все. Только Лахлан, на свою беду, вовсе не был таким, каким хотел казаться. Его реакция на ее вопросы доказала, что она угадала верно. Чем больше он грубил, чем более омерзительным пытался выглядеть, тем сильнее она убеждалась, что раскусила его. Раздвоенный змеиный язык Лахлан использовал и как оружие, и как щит, чтобы оттолкнуть тех, кто подбирался слишком близко и мог заглянуть к нему в душу. Но Белла чувствовала, что его одолевает глубокая печаль. Не душа его была черна: просто над ней нависло черное облако.

Тем не менее его циничные слова шокировали Беллу. Из всех способов утолить свой плотский аппетит, которые практиковал ее супруг, этого он не проделывал никогда. При мысли, что горячий язык Лахлана окажется там… Белла вздрогнула, и в месте, где их тела соприкасались, ее пронзила дрожь.

Уже в тот миг, когда его губы завладели ее ртом, Белла знала, что назад пути нет. Его поцелуй был горячим и жадным, откровенным и естественным, как страсть, что вспыхнула между ними.

Он привлек ее к себе, прижавшись всем телом, так что она ощущала каждую выпуклость, стальные узлы мускулов. Ей казалось, что они оба тают в объятиях друг друга, сливаясь телами и рождая в этом жаре совершенный сплав.

Его язык терся о ее язык, понуждая – нет, заставляя – отвечать.

Белла целовала его в ответ, вторя каждому хищному движению. Горьковатый пряный вкус его губ ошеломил ее, заставив забыть обо всем на свете, кроме того, что происходит здесь и сейчас.

Здесь не было места ни нежному воркованию, ни острожному соблазнению: только яростное столкновение отчаянной страсти двух противоположностей, которые жаждали одного и того же.

Эта яростная потребность, это безрассудство, эта страсть… Белла никогда не думала, что испытает такое, даже не представляла, что будет так увлечена, что тяга к мужчине может быть такой сильной. Неужели это происходит с ней и наяву? Неужели женщина, которая годами была холодна как лед, сможет получить наслаждение в объятиях одного из самых отъявленных, самых опасных и всеми проклятых злодеев во всей Шотландии?

Но ведь в нем таилось что-то еще. Он обладал суровым характером, но плохим человеком не был. Во всяком случае, таким, каким хотел казаться. Просто его никто не любил, и не было никого, кому бы он мог довериться. Она просто обязана дать ему шанс. За такого мужчину стоило сражаться.

Его губы были так горячи, а каждое движение языка так сладостно, что все ее тело вскоре пылало. Казалось, жар его поцелуев стекает до самых ног, сердце колотится прямо о его грудь и трепещет как птица в клетке.

Белла обвила руками его плечи, с удовольствием ощущая, какой он большой и сильный. Вот что ей так было нужно: тело воина, твердое и непреклонное, но в то же время теплое и ласкающее, как мягчайший и самый теплый плед.

В объятиях Лахлана ей никогда не будет холодно.

Она застонала, испытав страх и восторг одновременно, когда его большие ладони обхватили ее ягодицы! Он казался таким… большим.

Как он сможет…

Белла прикусила губу. Как они смогут…

Конечно же, она почувствует боль…

Все эти мысли вылетели из головы, когда он начал тереться об нее, и медленное движение его бедер подражало греховному ритму совокупления. Белле стало все равно. Внутри ее разгорался костер, она истекала жаркой влагой, сочившейся между ног. Собраться. Сосредоточиться. Сжать тугую пружину беспокойного желания.